короткой немой кинохроники об избрании Калвина Кулиджа президентом, назначении Эдгара Гувера на пост главы ФБР и первого парада в честь Дня благодарения, устроенного универмагом «Мейсис», конферансье объявил номер Удивительного Рамоло, который непременно «околдует всех поразительной силой своего разума».
Рамоло оказался гипнотизером. Его золотые карманные часы, покачиваясь, поблескивали в огнях рампы. Когда он спросил, найдутся ли в зале добровольцы, шумные семиклассники совершенно притихли. Никто не верил, что у Рамоло есть какие-то сверхъестественные способности. Но на всякий случай все решили: пусть лучше он копается в мозгах кого-нибудь другого.
Наконец вызвалась миссис Бейкер, учительница математики. Удивительному Рамоло и его карманным часам потребовалась лишь пара минут, чтобы ввести ее в глубокий транс. Теперь она стояла с закрытыми глазами, ожидая распоряжений.
– Вы явились на бал в королевский дворец, – произнес гипнотизер. – На вас белоснежное платье, оно сияет, словно расшито бриллиантами. Сам эрцгерцог приглашает вас на танец. Музыка уже подхватила вас, и вы кружитесь по залу в грациозном вальсе. А теперь танцуйте, юная леди. Раз-два-три, раз-два-три…
К всеобщему изумлению, учительница математики принялась вальсировать по сцене, обняв воображаемого партнера.
Томми так сильно ткнул Джекса локтем, что чуть не сломал ему ребра.
– Ну и чума! – Внезапно его рука взмыла в воздух. – Я должен поучаствовать! Этому чуваку ни за что не заставить меня танцевать с самим собой!
– Не надо, – посоветовал Джекс. – Он только и ждет, чтобы выставить тебя придурком.
Миссис Бейкер продолжала с блаженным видом кружить по «залу». Теперь у Рамоло было столько добровольцев, что девать некуда. Он разбудил миссис Бейкер и выбрал шестерых из толпы ребят, которым не терпелось попасть на сцену.
Томми, оказавшись в числе избранных, испустил ликующий вопль.
– Смотри и учись, Опус. Я стану звездой!
Джекс с безнадежным вздохом откинулся на спинку сиденья. Если Томми что-то вбил себе в голову, его не остановить.
Вскоре Рамоло ввел всех добровольцев в транс и принялся демонстрировать свое могущество. Кэйта Маркакис орудовала несуществующей метлой. Руперт Джонс с пафосом читал стишок про Мэри и ее барашка, который всюду ходил за ней. Джессика Крюз была совершенно уверена, что сидит на уроке и одна знает ответ на сложный вопрос. Она елозила на стуле и яростно тянула руку, бормоча: «Ну! Ну! Спросите меня!»
Довольная публика аплодировала, раздавались одобрительные крики, а изредка кто-нибудь подзадоривал: «Не вызывайте ее! Пусть терпит!»
Затем настала очередь Томми. Может быть, гипнотизера впечатлило слегка бестолковое выражение на пылающем энтузиазмом лице мальчика или то, как сильно он хотел выбраться на сцену. Как бы там ни было, Рамоло решил поиздеваться над своей последней жертвой с фантазией.
– Твое тело покрывают пушистые перья, ты вышагиваешь по загону, выискивая