Расслабься, – пробормотал Костя, скорее самому себе и торопливо присосался к Машиным губам.
Она опять попыталась раствориться в поцелуе, мысленно отмахнуться и убежать от старухи. От возни с перекатами стал покряхтывать диван, издавать прерывистый пилящий звук, кое-как подлаживаясь то под клацанье настенных часов, то под басовитый морок трип-хопа.
В коридоре тяжело зашаркали. Маша замерла, расширенными глазами глядя на дверь.
– Да нет там никого, – тихим, неуверенным голосом проговорил Костя и попытался улыбнуться.
– Нет, ты проверь, – сжавшись в комок, прошептала Маша.
Сутулясь, он вышел в коридор. Там вспыхнул свет.
– Я же говорил! – обрадовался Костя и, приободренный, вернулся в комнату на диван.– Продолжим?
И они продолжили. В Машиной голове туман сгущался до сумбура. Плакатный трубач расплывался и покачивался. Рано или поздно это случится, – утешала себя Маша. Опять же будет, что рассказать любопытной Кристи.
Кто-то звонил. Смартфон гундосил жуком: вжик-вжик… Кристи, что ли легка на помине? Оттолкнув перевозбужденного Костю, Маша схватилась за смартфон, словно за последнюю соломинку… Номера не было. Но было нечто вроде шелеста ветра, хлопанья крыльев, а еще звук глухого удара и визг тормозов. Связь оборвалась одновременно с сердцем. Машу подхватила ледяная волна.
– Я ухожу, – Маша вскочила с дивана и стала лихорадочно оправляться.
– И это все? – разочарованно усмехаясь, Костя покачал головой.
Маша хотела что-то объяснить, но осеклась и, кусая губы, направилась к двери.
– Лучше бы не приходила, – с обидой бросил ей вслед Костя.
– Лучше бы заткнулся, придурок озабоченный – не оборачиваясь, парировала Маша, под ногой хрустнул картофельный ломтик.
6
Встревоженная Маша вышла из Костиного подъезда и побрела по тротуару, испещренному трещинами-морщинами. Что это было? Кто-то прикололся что ли? Может, это Кристина? Ведь она сохнет по Косте. А Косте хоть бы хны. Но уж больно все как по-настоящему. Это отвратный голос, этот звук удара и хлопанье крыльев. Все это было слишком. Лучше не думать об этом… Так быстро стемнело и похолодало, словно солнце взяли и выключили. Днем осень искусно прикидывалась летом. А ночью расслаблялась и становилась сама собой. Эти перевоплощения сбивали с толку и разочаровывали.
Ее склоненное лицо выбеливал свет смартфона. Последние прохожие уплощались до оживших мертвецов из старого фильма. Желтоглазые светофоры подмигивали машинам, изредка шнырявшие мимо. Березы застыли черными водопадами.
Маша не ответила на шесть пропущенных вызовов от матери. Уже семь… Маша знала, что и как скажет ей мать. Конечно, можно было сослаться на беззвучный режим и севший аккумулятор. Еще что-нибудь наплести. Но разве та успокоится? Сама же все время врет и чего-то не договаривает. А если ей не так ответишь, или обижается или руки распускает. С ней совершенно невозможно разговаривать. Только и ждешь