поздравлениями, выпили предложенный коньяк, закусив дольками лимона. На вопрос, где его заместитель Муравейчик, махнул рукой в сторону двери:
– Работает! Ох, и обиделся он на вас, товарищ подполковник! – Лагутин засмеялся. – Но я его быстро успокоил! Попыхтел, попыхтел да и затух.
Дубовик снисходительно улыбнулся.
– Вам, товарищ подполковник, пришла телефонограмма, – майор протянул ему небольшой лист бумаги.
Дубовик быстро пробежал глазами отпечатанный на машинке текст, и, чиркнув спичкой над пепельницей, скомкал и сжег бумагу. Перехватив взгляды Лагутина и Калошина, произнес:
– Привычка!
Побеседовав ещё какое-то время, заручившись на будущее помощью майора Лагутина и его подчиненных, Дубовик с Калошиным отправились по месту проживания Коломийца, но там их ожидало полное фиаско.
Дверь квартиры открыл субтильный мужик неопрятного вида. Пока он разглядывал документы офицеров, чесал грязной пятерней в немытой голове, за его спиной появилась мадам внушительных размеров в бесцветном халате, в разодранных тапках и крашеными стрептоцидом жидкими волосами. Запах лука, исходящий от нее, заполнил сразу всю лестничную площадку. Она локтем оттеснила мужика в сторону, взяла толстыми пальцами документы и, не читая, отдала их оперативникам. При этом Калошин почувствовал, как Дубовик передернулся, и, стиснув зубы, заиграл желваками. Майор, понимая страдания такого эстета, как подполковник, легонько дотронулся до его локтя, как бы успокаивая.
– Вам чего? – голос бабы был громок и неприятен.
– Коломиец Федор здесь живет? – стараясь придать своему голосу как можно больше строгости, спросил Калошин.
– Здесь я проживаю! Опомнились! Он уж с полгода, как на погосте! – с этими словами «стрептоцидовая дама» захлопнула дверь.
Дубовик протяжно выдохнул:
– Пошли!
На крыльце они остановились. Калошин закурил, а Дубовик, раздувая ноздри, вдыхал снежную свежесть.
– Тьфу! – сплюнул он. – Бывают же такие личности! Мерзость сплошная! – он ещё раз сплюнул. – Ну, и к чему мы с тобой пришли?
В этот момент на крыльцо вышла женщина в пуховом платке:
– Вы интересовались Федькой Коломийцем? – спросила она у оперативников.
Дубовик с Калошиным резво повернулись к ней.
– Да, да! Вы что-то можете нам рассказать? – спросил майор.
– А что рассказывать? Умер мужик. Ещё по весне. Число точно не помню, но где-то после майских праздников. Он ведь все по больницам мотался, что-то у него с головой было не в порядке. Видать, с тюрьмы ещё притащил болячки. Зимой попал в аварию, сколько пролежал с пробитой головой, не знаю. Но вроде бы и вылечился. Даже сказал, что больше не страдает провалами в памяти. Радовался. А в мае вдруг стал резко чахнуть, маялся дикими головными болями. Аж, кричал, бедолага! После одного такого приступа его увезли на «скорой». Больше он и не вернулся. Жил одиноко. Так мы всем домом его и схоронили. Тихий был, спокойный, не пил. Хоть и