паутиной, и он просто захрипел. А девушка, едва прошептав какое-то слово, дернулась в руках Владимира и замерла. Капитан осторожно опустил её голову, прикрытую тонким ажурным платком, на мягкую перину пушистого снега, а сам протянул руку и потрогал небольшую дырочку в темной ткани драпового пальто девушки.
Определить, что это было пулевое отверстие, Ерохину хватило полсекунды. Капитан соскочил с колен, огляделся, проследил взглядом в том направлении, откуда, по его расчетам, мог быть сделан выстрел и, разгребая ботинками снег, побежал туда. Место, где стоял убийца, определил сразу, но близко подходить не стал, так же, глазами, проследил цепочку следов, уже припорошенных снегом, уходящих вглубь парка, и быстро побежал параллельно этим следам. Но через пятьсот метров капитан вынужден был остановиться: начиналась улица с прохожими и проезжающими автомобилями. Определить в снежном вихре удаляющуюся фигуру предполагаемого преступника было невозможно. Ерохин в полном опустошении вернулся назад к убитой.
Необходимо было срочно идти в клинику и позвонить в милицию, но он не знал, как оставить девушку. Почему-то казалось, что ещё секунда, и большие черные глаза откроются, а губы заалеют от мягкой улыбки, и на щеках появятся милые ямочки. Ерохин вдруг встрепенулся, ударил себя по щеке и зло сказал:
– Ну, ты капитан – «кисель»! Бегом выполнять свой долг! – и в самом деле побежал так быстро, как ему это позволял уже порядком нападавший снег.
Пуля застряла в стволе стоящей неподалеку сосны. Ерохин обнаружил её сам и отдал эксперту. Делал он это все автоматически, сам же постоянно возвращался взглядом к неподвижному телу. Циничная мысль почему-то его даже радовала: «Слишком хороша была девчонка, и если бы её не убили, неизвестно куда бы меня это завело!»
Когда тело девушки увезли, а оперативники закончили осмотр места происшествия, Дубовик отвел в сторону Ерохина:
– Юлия Усладова – бывшая зэка, «форточница» – сидела за многочисленные кражи. Имеет дочь четырех лет, больную закрытой формой туберкулеза. Все её связи ещё отрабатываются. О ней пока все! А теперь, капитан, быстро и четко докладывай обо всем, что имеет хоть какое-то отношение к этому делу!
– Вчера мы с ней мельком поговорили о Кривец, и Оксана заявила, совершенно безапелляционно, что та была убита, и девушке даже известно, кто это сделал. Так сразу, сами понимаете, товарищ подполковник, в лоб спрашивать об этом я не мог, но очень надеялся узнать: она прониклась ко мне симпатией, и, думаю, что в скором времени что-то бы рассказала. С этой целью я, собственно, и пошел её провожать… – Ерохин закусил губу.
Дубовик пронзительно посмотрел на Ерохина, но промолчал. Капитан облегченно вздохнул: «Пронесло, а ведь ещё день, и…», про это «и» он решил больше не думать.
–Возвращайся в клинику, будешь у нас «на подозрении», это нам поможет на законных основаниях приезжать сюда, а ты – ведешь прежнюю деятельность – наблюдаешь за Юлией. И?..
– … «слушай, смотри, молчи»! Я это помню,