неожиданности батончик выскальзывает из моих рук, с тяжёлым стуком таранит блюдце и плюхается на светло-бирюзовую скатерть.
Отлично. Отлично! Ещё одно жирное пятно на моей репутации. Что бы я без него делал?..
– Блин!.. Обязательно говорить под руку?
Диана – куртку она сняла и осталась в камуфляжных штанах и футболке с кровавым осьминогом – виновато улыбается и пинает новенький линолеум «под дерево».
– Бывает и хуже.
– Да ладно? – Я запихиваю пирожки в ледник. В лицо пыхает холодом и запахом мёрзлой рыбы. – Хуже, чем анонимные исследования на миллион рупий? Хуже, чем плётки-наручники? Хуже, чем избиение человека до реанимации?
Диана опускает взгляд, складывает руки на груди. Сердито качая головой, я достаю остуженные пирожки, стукаю тарелкой о стол и хватаю один. Разгрызаю. Зубы ломит, язык сковывает морозом и сладостью.
Диана со скрипом отодвигает светло-бирюзовый стул и садится рядом. Берет двумя руками запечённый сникерс и с хрустом вырывает кусище. Так, наверное, гиена вырывает мясо из добычи.
– Ты боишься смерти? – спрашивает она.
Обжаренный шоколад встаёт поперёк горла. Я с громадным усилием проглатываю комок и говорю, имея в виду отца Николая:
– Напиши ему письмо с извинениями. А там… Раньше надо было думать.
– Без пыток, без боли? Только выключение?
– На секундочку, у тебя диабет.
Диана облизывает жирные, с искрами сахара пальцы, берет новый пирожок и продолжает о своём:
– Обычно это как фоновый шум. Все ведь… «того». Чего про это думать? Обычно даже не замечаешь, а потом страшный сон, или человек ночью стоит за твоим окном… и шум такой, будто солнце тускнеет в облаке… в шуме… не знаю.
По моей спине проползает озноб. Я нервно перекатываю языком орешек из батончика – с одной стороны челюсти на другую. Хр-рум.
– К-какой человек?
Диана нахмуривается и медленно опускает пирожок в тарелку. Дёргается и резко выходит из кухни.
– Ты че?!
– Подумала, – раздаётся из коридора.
– О чём?
Словно разорвав невидимую преграду и вырвавшись из разума Дианы в нашу реальность, надо мной нависает что-то гигантское, ледяное, колючее.
«О смерти»?
Диана «о смерти» подумала? Или об извинениях?
Аппетит пропадает. Я хмуро оглядываю пирожки и на свинцовых ногах иду в прихожую.
Диана на корточках рассматривает мятый конверт: посреди марки распустилась шеренга альпийских цветов, жёлтых, розовых и белых. Печати тут, печати там – не письмо, а усталый путешественник, который стёр ноги до мозолей.
Я подхожу ближе, сажусь рядом с Дианой и различаю детали: домашний адрес и ФИО Вероники Игоревны в разделе отправителя. Внизу, в строках для получателя, значится какая-то женщина.
КОМУ: СТЕЖКИНА ВАЛЕРИЯ МИХАЙЛОВНА
КУДА: 6… [ЦИФРЫ СМАЗАНЫ]…101, [СМАЗАНО]…СК, П[БУКВЫ СМАЗАНЫ]ЧИЙ ТУПИК, 4, КВ. 4.
ШТЕМПЕЛЬ ОТПРАВКИ: 29.01.2018, СЕВЕРО-СТРЕЛЕЦК,