только поговорить мне было не с кем. Поэтому родители считали меня наивной домашней девочкой, которую надо опекать и оберегать. Но я не чувствовала себя такой. Во мне с каждым днем росла сила. И я не знала, куда ее направить.
– Доброго вечерочка, – прощебетал задорный голос робота Сэнди, когда подошла наша очередь к оплате. – С вас 374 монеты, милые люди. Выражаю искреннюю надежду, что вы не забыли купить прекрасный чай с бергамотом, сегодня он по скидке. Без ароматного чая и ужин не тот, господа!
– Конечно, мы купили чай, сэр Сэнди, – я хихикнула. Чай с бергамотом был моим любимым.
– Приятного чаепития, милая леди! Счастливой дороги! – как только монетки поступили в ячейку для приема денег, робот нас выпустил.
В конце месяца в магазины приезжали банковские работники из ближайшего правительственного города, у нас это был Нью-Доун, и изымали заработанные монеты. Вместе с ними приезжали оценщики, которые анализировали наличие товаров и определяли, что нового нужно завести. Через день-два поставляли свежие товары. У роботов была очень сложная система защиты денег: взломать ее было невозможно, а при попытке травмировать робота в нем активизировался электрический заряд. Можно было здорово покалечиться, пытаясь ограбить магазинного робота. С такими хитромудрыми технологиями мы могли бы стать очень развитой цивилизацией, но почему-то застыли на месте в развитии. Роботы, защитные системы, замки, оружие – над этим ученые постоянно работали. Но постройкой новых домов, поднятием экономики, улучшением уровня жизни никто не хотел озадачиваться. Мы были не нужны правительству. Они заботились только о своих, изредка кидая нам подачки и щедро упекая в тюрьмы за малейшую провинность. Оставалось только гадать, почему нам просто не дали вымереть. Они бы могли развивать свои маленькие городки и жить для себя. Там бы все были равны. Видимо, для чего-то мы им нужны. Роботы могут не все.
Существовало несколько теорий заговора. Одни считали, что нас не истребляют, чтобы забирать в тюрьмы, а потом отправлять на какие-то тяжелые, специфические работы, невыполнимые машинами. Другие считали, что над нами проводят какие-то социальные эксперименты – «выживи на обломках цивилизации, покажи, на что ты способен». Самыми жуткими были теории параноиков, считавших, что из нас растят подопытных кроликов для будущих испытаний вирусов или оружия. Но большинство придерживалось мысли, что нас слишком много для правительства, чтобы они могли так просто нас истребить. Мы просто им безразличны. Они не хотят нас ни убивать, ни особо поддерживать. Лишь бы не мешали и все. Я сама склонялась к этой идее, хоть иногда и казалось, что нас хотят использовать. Может, кого-то и использовали для экспериментов. Нам не было это известно. Жертвы экспериментов, если такие и были, назад уже не возвращались.
– А почему ты робота зовешь сэром? – Ровен вывел меня из задумчивости.
– Он напоминает мне англичанина с его вечным чаем и старомодными