расположенном неподалёку от кладбища, оказался фей из Школы Золотой Звезды, умерший всего девять месяцев тому назад. Он назвал своё имя – Зейнеран, – расстроился, что Торнстед и Ретане его не помнят; неохотно впустил фей переночевать, а сам вылетел из храма и парил перед окном, бормоча что-то себе под нос. Кровавое небо просвечивало сквозь белёсую фигуру, делая её зловещей, и Лэннери заметил, как Ретане передёрнуло. Остальные не обращали на такие мелочи внимания; Торнстед пожирал глазами Беатию, а она готовила себе ложе из белоцветов у алтаря.
– Скоро вернусь, – буркнул Лэннери, летя к дверям храма – на всякий случай, с палочкой за поясом. – Подышу свежим воздухом и вернусь.
– Только не задерживайся, – вдруг сказала ему в спину Беатия. Серьёзно и даже с тревогой.
– И не думал, – Лэннери вылетел из храма, аккуратно притворил за собой двери и незаметно приблизился к призраку. Хотелось послушать его болтовню – до сих пор Лэннери попадались лишь молчаливые Светлые Души, которые скорбно смотрели в лицо и проплывали мимо.
– …как я мог знать… ведьмовской род… проклятое задание… – чуть слышно донёсся голос Зейнерана.
– Что за «ведьмовской род»? – с притворным участием спросил Лэннери, подлетая ближе. Мёртвый фей умолк, повернулся и уставился на живого, хмуря белёсые брови.
– Случайно услышал, – как ни в чём не бывало продолжал Лэннери. – А так хотел поблагодарить за гостеприимство.
– Правда хотел? – прошелестел мёртвый фей. – Вы, молодые, неблагодарны. Видел этих… я сам их из кокона вынимал, нянчился с ними, пока детьми были, а ничего уже не помнят…
– Я и сейчас могу воскресить в памяти день, когда свет пролился в мой кокон, – высокопарно заверил его Лэннери – мол, я-то не такой. Правда, воспоминания, связанные с Белой Наставницей, причиняли ему боль, но призраку об этом знать необязательно.
– Славный мальчик, – одобрил тот. – Поговорим?
Лэннери кивнул. Ему не хотелось спать, а рассказ фея, родившегося двести пятьдесят лет тому назад, может оказаться интересным и натолкнуть на какие-то новые мысли в отношении черномагов и ведьм.
Зейнеран начал просто:
– Ты никогда не слышал про ведьму, из-за которой был нарушен ход времени?
Глядя на то, как Чёрная Звезда вступает в свои права – это выглядело так, будто кто-то стирал кровь с неба чёрной тряпкой, – Лэннери отозвался:
– Слышал. Ведьма – возлюбленная фея?
– Она самая, – и Зейнеран пустился в воспоминания.
С его слов, чёрная магия в роду была как болезнь, могущая проявиться в любом поколении. И потомки ведьмы жили с осознанием того, что рано или поздно одному из них захочется нырнуть в это зловонное болото. Лэннери слушал внимательно, соображая, не стоит ли организовать поиски «ведьмовских» или «черномагических» родов, как только он станет Наставником, и перед ним откроется больше возможностей. Пока он размышлял, Зейнеран добрался до сути своего рассказа:
– И вот мне дали задание: найти потомка ведьмы, потому что Золотая