но Эрик всплеснул руками:
– Мордимер имеет в виду того мальчугана! – Того типа со стигматами, которого приходской священник показывал как местное чудо…
– Ах, да, – усмехнулся Витус, и мне представился случай заметить, насколько у него искренняя и обезоруживающая усмешка. – Дело давно закрыто, дорогой Мордимер, и, признаюсь честно, вы там у себя зря беспокоились. Но конечно, мы проверим все еще раз, если таково будет твое желание.
– Его Преосвященство будет настаивать на подробном и тщательном рапорте, – пояснил я, позволив прорезаться в голосе раздражению, чтобы они не сомневались: все это лишь каприз епископа, который ваш нижайший слуга должен исполнять противу собственной воли. – И чем быстрее мы направимся в Гевихт, тем лучше. Хочу поговорить с семьей мальца, возможно, с приходским священником, ну и, конечно, с самим мальчиком. Скажем, завтра с самого утра.
– Как пожелаешь, Мордимер, – ответил Витус предельно вежливым тоном. – Ребенок просто болен редкой болезнью кожи, а священник попытался это использовать, чтобы несколько обогатить свою убогую парафию. Мы его предупредили и отослали подробный рапорт его руководству.
– Предупредили, – повторил я негромко, но выразительно, поскольку и за меньший грех священников лишали парафии, а то и отправляли в монастырь.
А попадись инквизитор слишком старательный – он мог бы начать официальное расследование с обвинением в ереси и закончить все костром. Даже принимая во внимание то, что священников не часто сжигали. Чрезвычайно редко – с точки зрения вашего нижайшего слуги, ибо слишком многие духовные лица искажали учение Христа. Впрочем, по моему мнению, иначе и быть не могло: наипервейшими паршивыми овцами оказываются те, кто носит сутаны. Уж поверьте мне, милые мои, нет более подлого создания, чем сельский или местечковый священник. Глупость, соединенная с алчностью и отвратительными поступками. А вдобавок к остальному злу – желание усмирять и унижать остальных да слишком высокое самомнение.
– Подобрел ты под старость, Витус, – сказал я без злобы в голосе, но щеки его залил кроваво-красный румянец. – Предоставьте же мне, будьте добры, всю документацию следствия, включая копию письма, отправленного церковным властям.
Я встал и допил вино.
– Замечательное, – похвалил снова. – И покажете ли мне комнату?
Витус дал знак Ноэлю, и тот поспешно встал.
– Прошу за мной, – сказал он вежливо. – Но прими во внимание – и прости нам – что особых удобств у нас нет…
– Ничего, – оборвал я его. – Хватит кровати, стола и лампы.
Комната, мне предназначенная, была маленькой, но чистенькой, к тому же обнаружилось в ней все, что могло понадобиться: кровать со свежей постелью, крепкий стол и резное кресло с высокой спинкой.
Ожидая, пока братья-инквизиторы приготовят все необходимые документы, я решил вздремнуть. Блаженной памяти Лонна – владелица одного из знаменитых домов утех в Хезе – всегда говорила, что у меня легкий сон и что сплю я сторожко, словно птица. Это правда.
Я