где труд и добро воспевает народ,
Тот, который воинствен и кроток;
Там, где хлеб добывают сквозь кровь и сквозь пот
На рубахах и косоворотках;
Где по Божьим законам во славу живут,
Где всегда во главе – справедливость;
Где взаймы никогда ничего не берут,
А всегда просто дарят, как милость.
Там нас ждёт, как с войны ждёт сынов своих мать,
Русь Святая в платке васильковом!
Но, чтоб путь одолеть – нужно духом воспрять,
За грехи каясь снова и снова.
И пройти этот путь во едином строю,
Как солдаты по бранному полю.
И, с Россией навеки сроднясь в том бою,
Ёй сказать: "Мать-земля, мы с тобою!"
И согреет нас Русь материнским теплом,
И опомнятся грешные дети.
"Возвратились сыны в свой родительский дом!",
Бог прошепчет над этой планетой.
И дорога на Русь зацветёт, как весна,
От тепла полевыми цветами.
И откроется каждому в сердце она,
Кто захочет пойти вслед за нами!
И наш долг – устоять в том пути до конца,
Чтобы выйти на чистое поле,
Где не будет ни стрел, ни осколков свинца,
Ни следов окровавленной соли,
Где нас ждёт наша Русь – терпеливая мать
Много лет в бесконечных страданьях,
Чтобы всю нам любовь без остатка отдать,
Чтоб свою мы ей так же отдали.
… Пролегла сквозь века та дорога на Русь,
Бьёт набат колоколен тревожных.
Мы пройдём этот путь! – Вот Вам крест! И клянусь!
Что никто помешать нам не сможет!
Конечный маршрут
Открыта бронь – и взят билет. Вот-вот отправка…
Корабль прощальный устремится в глубь небес,
Где тоже жизнь течёт своя! Но, как же жалко,
Когда не флаг на старте, а надгробный крест!
Земля сырая – лишь причал: оттуда в вечность
Ты, друг, отправишься, а там – цветущий рай,
Где будет всё, чего здесь нет – покой и встречи
С родными, кто уже обжил тот светлый край.
Мы все имеем бронь на это Божье судно,
Взойти на борот – ни у кого запрета нет.
Но каждый должен в этой жизни безрассудной
Свой заслужить заветный на него билет.
Земная гавань. Стон и боль. А рейс назначен.
Ну, вот и слёзы. Или солнце жжёт глаза?…
"Мужик не плачет," – глупость всё! Конечно, плачет…
И в рюмку с водкой вдруг покатится слеза…
А за спиною кто-то невзначай осудит:
Никчёмно прожил, мол, отмеренный свой век.
Конечно, много в этой жизни горьких судеб…
Кто вы? – не знаю… Он был в жизни – человек!
Пускай судачат злые языки без толка,
А он мне друг! Какой бы ни был – был и есть!
Пока прощаемся с тобой, но лишь до срока,
Когда и