деревни – рукою подать.
Маскируется холмик в бурьяне,
Что вблизи можно не увидать.
Я всегда прихожу к тем берёзам,
Мимо места того не пройду…
Под каким-то глубоким гипнозом
Я на окрик живейший иду.
И какая-то странная сила
Поднимает воинственный дух:
В сорок первом я вижу Россию, –
Слышу грохот, пронзающий слух.
Вижу адские в поле атаки,
Вижу тот сокрушительный бой
Через щель смотровую из танка,
Будто здесь я на передовой.
Мы врага разрываем на клочья,
И не чувствуем боли от ран.
А над полем потом, что есть мочи,
Штурмовик наш пошёл на таран.
В жилах кровь закипает всё злее,
За потерянных близких друзей.
Только враг нас намного слабее
В рукопашке и духом слабей!
Били мы, словно мух, чужеземцев,
Гнали в шею врагов, будто псов.
Пробудилась у нас где-то в сердце
Память генная дедов, отцов.
…Покушалось на Русь много бесов, –
Память генную нам не стереть:
Потому над берёзовым лесом
Будут птицы по-русски лишь петь!
Поле счастья
Снег метался. Ветер в спину
Дул попутный мне, – силач!
Отчий дом, как вор, покинул –
Канул, как осенний грач.
В даль поплёлся без оглядки,
Подпоясав ремешок.
Прихватив стихов тетрадку –
Вдохновения мешок.
И собрал обиды с горкой,
Затолкал к себе в рюкзак,
Чтобы с пылью, как махорку,
Всем чертям раздать «за так».
Взял кулёчек с чесночиной,
Ведь карман не жмёт запас:
Много всякой чертовщины
В жизни встретится не раз.
Не забыл ведро, где слёзы. –
В нём предательства букет.
Пусть их в лёд скуют морозы,
Пусть завянет пустоцвет.
Этот груз нести далече.
Путь пройду и скину с плеч.
А пока зловещий кречет
Хочет к "лешему" завлечь.
Знаю, близко поле счастья:
Вот виднеется просвет.
Сердце рвётся вновь на части,
А его всё нет и нет.
Одолел я брод и рощу,
Все зловещие места:
Вижу, стелется как площадь
Поле счастья во цветах!
…Прошептал: "Господь, спасибо,
Что дышу, и я живой".
И сгорел огнём вдруг синим
Этот груз над головой.
Я – не первый сын России
Я – не первый сын России,
Не последний, дай-то Бог:
Не опустим глаз в бессилье –
Духом крепок наш клинок!
Не блистая в шумной славе,
Я,