а те двое ему вроде как угрожали.
После ухода гостей, так встревоживших Николаева, последний попросил Сурена увезти с собой и спрятать вот эти бумаги и аудиокассету с записью их беседы. Хитроумный Николаев всегда скрытно записывал свои деловые переговоры.
Позавчера утром Петр Тимофеич позвонил и попросил вернуть ему документы и кассету, ситуация как будто разрешилась. Сурен послушно положил папку в свой портфель, вечером они с Николаевым как раз намеревались вместе поужинать, но, он и сам не может себе объяснить, зачем он это сделал, предварительно Сурен снял ксерокопию. Намеченный ужин не состоялся, потому что… потому что незадолго до этого Николаев был убит!
Это произошло два дня назад, то есть, 29 декабря. А на другой же вечер, когда Сурен вернулся домой, он заподозрил, что в его отсутствие в квартире кто-то побывал. Все вроде бы на месте, но какие-то мелочи… однако, он не придал этому значения, решил, что померещилось.
В тот же вечер его старший сын, Амаяк, позвонил из Лондона, продолжал Сурен. Лицо его при упоминании о сыне потеплело.
Разговор был долгий, о всяких пустяках. Среди прочего, Амаяк сообщил, что Дима Николаев, сын Петра Тимофеевича, срочно вылетел в Москву. Складывалось впечатление, что о трагической гибели Николаева его сын ничего не знал, во всяком случае, своему приятелю он ничего об этом не сказал. По словам Амаяка, за Димой приехал сотрудник отца, объяснил, что дело срочное и увез его в аэропорт. Вначале Сурен предположил, что люди из окружения Николаева, который к тому времени был уже убит, не хотели заранее расстраивать сына. Однако здесь что-то не то: в Москву Дима до сих пор так и не прибыл!
Так что дело, заключил Сурен, серьезное и опасное. И предложил прослушать кассету.
– Конечно! – согласился Данилов.
– Нет, ни в коем случае! – Полина вскочила на ноги. – Никаких приключений!
– Что случится, если мы просто послушаем кассету? – миролюбиво спросил Сергей.
И в это время в дверь позвонили.
– Полшестого, – вздрогнул Сурен. – Для нормальных гостей рановато…
Он вытащил из кармана свой ПМ и пошел открывать. Вскоре немного смущенный он вернулся в сопровождении широкоплечего, мордатого парня. Это был Шурик, сосед.
– Что же ты, братан, не сказал, что у тебя люди? – с порога забасил Шурик, автоматически реагируя на Полину. – Я так, скромненько, шампанское, – произнося это, он уже выставлял бутылки на стол. – А для дам у меня припасено такое – закачаетесь! Я, сейчас, мигом, мы тут по-соседски…
Удержать его не было никакой возможности.
– Ничего не попишешь! – Сурен кивнул в сторону удалившегося соседа и захлопнул папку, в которой лежала кассета и всего несколько листов. На верхнем виднелась шапка, крупным буквами, по-английски: «ЦЕНТРАЛЬНЫЙ БАНК НИГЕРИИ».
Данилов с видимым сожалением пожал плечами, Полина решительно подняла руку и собралась уже что-то сказать, когда снаружи снова позвонили.
– У нас все