из которой торчит йогурт. Я запихиваю его обратно, беру пакет в руки и закрываю дырку ладонью. «Простите… я от неожиданности», – произношу я как можно более спокойно, чтобы он не подумал, что я паникую. «Да ничего», – кидает он безразлично и поднимает голову, чтобы посмотреть на цифровой экран.
Что же делать? Может, все же убежать? Я готова ринуться и нестись до 17 этажа без остановки. Но вместо этого стою как вкопанная. Наконец-то открываются двери лифта. Выходят люди. Маньяк заходит внутрь. Бежать! Прямо сейчас! Но вместо этого я вхожу в лифт и прислоняюсь спиной к стенке. Не вызывать подозрений! Я жду, когда он нажмет кнопку своего этажа. Но он спрашивает: «Вам какой?» – «Десятый!» – выпаливаю я. Он ни за что не должен узнать, где я живу! «Хорошо», – говорит он и нажимает кнопку.
Лифт ползет медленней, чем безногий и однорукий Энакин к Оби-Ван Кеноби! И когда наконец двери открываются, я только что не выпрыгиваю из лифта. Быстро поворачиваю за угол и прислоняюсь спиной к двери чьей-то квартиры. Потом я слышу, как закрываются двери и… звон ключей. Он выходит из-за угла и идет ко мне. Я задерживаю дыхание. Он поднимает взгляд и останавливается. И смотрит на меня очень внимательно. Его лицо спокойно, но брови немного нахмурены. Спустя вечность он произносит:
– Простите…
– Дааа… – тяну я.
– Вы позволите мне попасть домой? – и рукой с ключами он указывает на дверь, к которой я прислонилась.
От неожиданности я открываю рот. Это возможно? Из 25 этажей выйти именно на его этаже! Из 200 квартир прислониться к двери именно его квартиры! Господи, он живет в моем доме!
Я срываюсь и бегу к лестнице. Быстрее, как можно быстрее! Хотя нужно было что-то сказать. А так, без объяснений – это подозрительно! Это чертовски, чертовски подозрительно!
Душ? Бокал вина? Почистить зубы? Кто это думал в моей голове? Продукты валяются в дырявом пакете в коридоре, а я лежу на кровати, широко раскинув ноги и руки, прямо в одежде, прямо в обуви с комками серого снега. Мне уже нечем плакать. Усталость вот-вот распнет меня, и жуткие кошмары растащат меня на куски. А что потом? Так и продолжать жить, как будто ничего не случилось? С кровью на руках? «Так тебе и надо трусливая, жалкая, гадкая, мерзкая, слабовольная Полина! Ты упустила свой шанс на спасение! Ты упустила свой шанс на прощение! А теперь… гори в аду!»
__________
– Милая, у тебя какой-то странный голос. Что-то случилось? – спрашивает мама, хотя мой голос абсолютно спокоен.
– Нет, мам. Ничего. Просто много работы.
– Жаль, что ты не едешь с нами. Солнце бы вмиг растопило все твои проблемы, – солнце – мамина панацея.
– В праздники больше платят, ты же знаешь. Потом… Как-нибудь потом съездим.
– У тебя всегда все потом. А стоит ли эта работа того?
– Мам, пожалуйста, не начинай. Я просто зарабатываю деньги.
– Да-да, – обреченно бормочет она. – Но, милая, ты же знаешь, что не там твое место.
– Да. И что? – она никак не может смириться,