его отпустило. Оно лежало рядом. Она погружала руки в неглубокие проходы, образованные свежими ранами на груди. Она ощупывала раны, покрытые жесткими наростами.
Искусственный свет пропал. Холодный серый свет лился из крупных прямоугольных ран стен.
Она повернула голову. Она старалась делать это очень медленно. Она повернула голову по кругу. В вытянутом коридоре на полу раскинулись удлиненные тела. За ними располагались тени. Тела неровными образованиями возвышались над полом, медленно двигались. Свет лежал, очерчивая неровные образования на телах. Он остановился на вершинах обрывов тел. Свет застыл перед неглубокими пропастями, образованными телами, вытянувшимися вдоль растянутых стен коридора. Свет двигался вместе с телами, аккуратно скользя по границам темных ущелий на их поверхности.
Она увидела вверху знакомый силуэт. Черное сложной формы тело покачивалось в бассейне серого света, образованного прямоугольной выемкой в поверхности стены.
Она лежала на полу. Ее рука была скреплена с рукой тела без головы. Тело лежало на полу. Она смотрела на него в бассейне серого цвета и водила пальцами по руке раненного тела. Она отняла руку от раненного тела, застыла. Тело юноши чуть подрагивало в лихорадке слабеющего света. Тело казалось черным. В него были вплетены синие и серебряные элементы, некоторые были в форме нитей. Ее голова лежала в неестественном положении, щека лежала на полу. Она крикнула, обращаясь к черному образованию, скользившему в верхнем слое света, стараясь привлечь его внимание, ведь она узнала его, им что-то прежде, кажется, говорило с ней: «Эй!».
Темное тело оторвало одну из своих поверхностей от границы, где приглушенный свет встречался с более ярким. Тело было согнуто. С другой стороны оно крепилось к границе, где свет встречался с сизой окраской плотной материи предметов.
На оторванной поверхности тела лежали растекающиеся полупрозрачными тканями осколки света, неровно заполнявшие поверхность, толстыми непроницаемыми или блестящими и тонкими, еле видимыми, слоями. Она увидела лицо. Она судорожно искала взглядом его глаза. Она их увидела. Они лежали там, где слой света был наиболее тонким. Они не имели выражения. Они безучастно опали в прежнее положение вместе с головой, прижавшись снова к свету, обогнув, таким образом, полукруг. Затем голова качнулась еще раз в сторону, будто первое движение было слишком сильным, чтобы она могла сразу остановиться. Губы немного растянулись. Глаза расширились, их оболочки заняли яркие блики света, проделавшие бреши в темных глазах. Его голова замерла. Из глаз струился свет. Его глаза были направлены туда, где были ее глаза. Ей казалось, что юноша смотрит ей в глаза, не отрывая взгляда, и улыбается. «Здравствуй», – сказал он. Его лицо, голова, теперь застыла где-то у верхнего слоя, окружавшей ее поверхности, присосавшись к ней, как ранее присасывалась к оболочке, границе, наиболее яркого света. Юноша выглядел красивым. Его лицо казалось ей добрым. Его лицо казалось