полностью обращен в пустоту. Хищное солнце – хранитель пустоты.
Я просто хочу попасть в мертвенную бесконечность, быть самым первым, самым настоящим трупом – ну почему каждая вспышка высвечивает во мне жизнь, все новые формы и звезды. Паразиты порождают слабый усиливающийся свет – они внутри и снаружи меня рождаются бесконечными формами существ.
Изоляция могла бы стать выходом – изоляция в форме сплочения хищным хранителем пустоты в хищное солнце – и больше ни единой формы – только вечный мрак – это единственный шанс умереть».
Здания располагались на большом расстоянии друг от друга поодаль от дороги. Поле покрывал снег. Снег летел с неба. Он падал, подобно слезам, сияющим холодным светом. Свет взрывался искрами на слабо фосфоресцировавшей в темноте дороге. Свет от дороги распространялся за ее пределы необычно ровно, обрываясь четко очерченными фигурами.
«Соблазнительно думать, что звезды умеют плакать, и снег их слезы. Я посреди безжизненной пустыни. Пожалуй, я хочу сгореть. Здесь все холодное, кроме меня. Я хочу сгореть».
Она зачерпнула в ладонь немного снега, недолгое время смотрела, как он тает. К руке слетались снежинки. Ей стало холодно.
«Только, пожалуй, снег хочет сгореть больше меня. Поле, заполненное вампирами…одним большим вампиром и слабым изолированным сгустком тепла.
Посмотри в больших черных гнездах, которые горят огнями. Я знаю, они хорошо изолированы, но внутри есть чем поживиться. Я знаю, тебе некуда спешить. Да, я знаю, внутри тоже живут вампиры, и я тоже вампир, один из самых страшных, потому что нужно быть по-настоящему бессердечным, чтобы пробуждать голос холодного мрака. Прости меня. Я знаю, мы не властны над своей темной природой. Все из-за того, что мы не чисты – ни ты, ни я. Моя часть в тебе, и твоя часть во мне – забирай. Правда? Я твое любимое дитя? – ты не заберешь ничего моего. Ты хочешь, чтобы я высосала из них столько тепла, сколько мне понадобится. Нет, я более жестокая, чем ты, поэтому я не буду делать ничего подобного. Смотри, как погибает твое любимое дитя на твоей холодной груди, потому что меня не интересуют теплые плоды – я хочу быть как ты – холодным мраком, и если не выйдет – хотя бы белым кристаллизованным льдом. Да, знаю, что из-за этого желания я остаюсь солнцем – из-за него я все еще жива, и по моим венам текут нечистоты.
Правда? Мне бы очень хотелось быть твоим последним воскрешенным ребенком, одним из самых темных, зародившимся тогда, когда в тебе почти не осталось тепла и света. Остальные дети собрались и уплотнились, но я не хочу покидать тебя, поэтому я иду одна в холоде и моя кровь загрязнена теплом, которое принадлежит другим. Да, я ее отдаю – мне она не нужна – ты знаешь – как и тебе. Конечно, они могут ее выпить. Ты не считаешь это жестоким?
Да, не более, чем моя жизнь. Я понимаю – здесь нет никого, по отношению к кому может быть проявлена жестокость. Это может никогда не прекратиться. Я не хочу, чтобы мои братья существовали, но также не хочу, чтобы они пили кровь. Я знаю, два больших вампира уродливы, пока не соберутся