Желая выскрести из Даниила побольше денег напоследок, он изображал сразу палача и жертву.
Выслушивая любовника, Даниил получал странное удовольствие от собственного разочарования: он видел доказательства тому, насколько тот бесчеловечен по сравнению с тем, что Даниил хотел бы видеть в нем, и насколько действительно равнодушен к нему. Даниил не переживал по поводу осведомленности юноши, потому что знал, что главным всегда является распределение сил, которое влияет на оценку информации, ее огласку и значение, которое, она, в конце концов получает в обществе, а вовсе не владение тайной, тогда как тайны сами по себе общедоступны, как шлюхи: он выгнал юношу прочь.
Вскоре, однако, распределение сил неожиданно изменилось. Наветы любовника Даниила, впрочем, его обвинения были во многом правдивы, были выбраны одним из официальных поводов последовавших вслед за этим событий, однако, Даниил знал, что весь комплекс обстоятельств его существования на самом деле был причиной того, что с ним случилось позднее, когда его дела стали постепенно ухудшаться, и его жизнь приняла форму длительного природного катаклизма, перешедшего в активную фазу: Даниил всегда смутно ощущал катастрофу, скрытую под валами ложного спокойствия обыденности, и, собственно, и обуславливавшую форму таковой.
Угроза.
VIP-зал стремительно пустел. Даниил стал объектом преследования по формальным поводам несоблюдения законодательства. Люди, еще недавно бывшие с ним в приятельских отношениях, стали избегать его. Большинство клиентов отказались от услуг Даниила, другие угрожали ему. Даже клуб Даниила посетило несколько проверяющих инстанций в одну неделю, и деятельность заведения была приостановлена.
Над Даниилом нависло роковое молчание. К кому бы он не обращался, какие бы заверения не давал, это не могло помочь. Даниил в напряжении ждал прояснения своей судьбы, обнаружив, что он на самом деле не имеет рычагов управления ситуацией.
Неожиданно, но вполне закономерно, дела Даниила ухудшились роковым, необратимым образом: когда он находился в клубе, руководя его бессмысленным, материально затратным и даже могущим оказаться вредным с точки зрения безопасности переоборудованием, в помещение ворвался отряд хорошо экипированных вооруженных ребят, как будто Даниил был профессиональным убийцей, готовящимся к противостоянию, установил в помещении турели, возвел защитные укрепления из мешков с песком и нанял сотню головорезов, а не специализировался большую часть жизни на построении и реализации схем для отмывания и преумножения богатств, коллекционируя попутно чайные сервизы.
Приключение, последовавшее далее, оказалось наиболее болезненным из тех, что Даниил мог припомнить, хотя когда часть, связанная с избиением и пытками, уже давно миновала, многие ощущения, детали и чувства, стерлись из его памяти.
Даниил успел наглотаться таблеток, которые он в последнее время повсюду носил с собой специально на такой