и тупыми юношами, эксплуатирующими его, с которыми его не связывало ничего, кроме похоти и их зависимости от его денег. Он наблюдал то одного, то другого из этих юношей, когда они приходили к нему, в его заведение, чтобы получить то, что им нужно, но, разумеется, не его самого, в попытке решить их собственные проблемы, чаще материального свойства. Даниил считал, что его окружали целые колонии паразитов, юношей, мужчин, девушек и женщин, питающихся благодаря хозяину, находящему некий суррогат удовлетворения в их алчном мельтешении.
Выхолощенный, обдолбанный, затуманенный внутренний мир его любовников, привязанный исключительно к материальным объектам, был примечателен мгновенными преобразованиями, бурями, которые заставляли их переходить из одного состояния в другое, мгновенно преобразуюсь из мстительных палачей в обиженных жертв и обратно. Даниил так привык к существованию в этом мире, что другой, если он и был реален, перестал для него существовать, потому что впечатления разъедали, как плесень, саму возможность и ценность существования всякой другой реальности.
Изучение Даниилом исследования Дениса, проходило, за исключением обычного его досуга, связанного в основном с управлением богатствами нескольких доверенных лиц, под аккомпанемент посещений одного из его любовников, который навещал его в клубе и вымогал наркотики и деньги в обмен на сексуальные услуги и собственное молчание, а также проходившей в клубе организации вечера, который должен был быть посвящен празднованию дня рождения одной его хорошей знакомой, которая планировала провести праздник в его заведении в стиле чаепития Гэтсби, с лимонными кексами и залом, заполненным охапками цветов: попытка сконструировать лакированный противоестественный купол внешнего лоска над внутренней пустотой и внешним безобразием была частью его обыденной реальности, той, которая его отвлекала и развлекала.
Занимаясь обыденными делами, Даниил не мог отделаться от мысли, что реальность подгнивает: возможно, наполнение танцевального зала и зала ресторана цветами были удачной идеей, чтобы скрыть запах разложения, чувствовавшийся ему повсюду в разрубаемом мигающим светом и ударами музыки разноцветном пространстве, где он предпочитал скрывался от неба, дня и ночи, допуская только стихию человеческих тел.
Посетительница.
Сегодня в состоянии меланхолии Даниил наблюдает со второго уровня, как дождь из музыки и света выбивает небольшие воронки в лужицах человеческих сознаний, пригодных только для того, чтобы закрыть собой пол помещения. Он ощущает сладковатый синтетический привкус в кондиционированном воздухе, когда его внимание привлекает андрогинная фигура внизу. Черная одежда расплывается, сливаясь с темнотой, нахлестывающей на нее каждые несколько мгновений, как вода, что даже немного напоминает Даниилу движения крыльев.
Даниил запомнил девушку, потому что она выглядела противоестественно среди других людей, напоминая галлюцинацию.