ворчит – опять эта непривычная резкость, – но, прежде чем она успевает положить трубку, я добавляю:
– Надеюсь, тебе понравилась эта пирушка – о работе почти не говорили.
В трубке молчание. Разумеется, я знаю, что скажет Изабель, еще до того, как она это говорит.
– Какая пирушка?
Я хочу сказать: пирушка, которую мы устроили сегодня у нас дома, мы с Лорой, это последнее, что я помню. На которой Джерри размахивал бокалом с вином, страстно рассуждая о недостаточном финансировании полиции. На которой Изабель сидела на балконе рядом с ним, весело расправляясь с шестым дайкири, а кто-то уронил бокал с вином, и я до сих пор слышу этот звук и чувствую этот запах. Но у меня появляется неприятное предчувствие, и я этого не делаю. Я иду на попятную, говоря, что спутал с недавней вечеринкой, о которой упоминал Джерри. Похоже, Изабель мои слова не убедили.
– Лора тебе часом не говорила, где она будет сегодня вечером? – спрашиваю я перед тем, как завершить разговор. – Я никак не могу ей дозвониться.
– Она дома, Росс, – говорит Изабель. – Я только что с ней говорила.
Снова звоню на домашний – и снова попадаю на автоответчик. Но прежде чем я успеваю позвонить в третий раз, медбрат называет мою фамилию. Ну вот, наконец…
Пока ждал, я видел, как пациенты заходили в приемную и кто-то выходил из нее, а другие – нет, и, зайдя в нее, я понимаю, в чем дело – это не комната, а коридор с дверью в противоположном конце. Хитро придумано. Медбрат усаживает меня в пластиковое кресло, садится за стол и осматривает рану у меня на шее. Это коренастый уроженец Ямайки в бледно-голубой блузе, с непривычным выражением энтузиазма на лице.
– Итак, как это случилось?
Стараясь сохранить внешнее спокойствие, я задумываюсь над ответом.
– Мистер Блэкли, – продолжает медбрат, с дружелюбной улыбкой изучая экран компьютера, – мистер детектив-инспектор, вы допрашиваете людей. Вы знаете, сэр, как это происходит. Я задаю вопрос, вы отвечаете. Так работает наш мир.
– Мне нужно время, чтобы во всем разобраться, – отвечаю я.
– Разобраться в чем? Вам нужно разобраться в том, что с вами случилось?
– Я не могу вспомнить, как это произошло.
Он искоса смотрит на меня.
– Вы потеряли сознание?
– Этого я также не помню.
Медбрат равнодушно стучит по клавиатуре. Тем не менее теперь, после того как высказался, я ощущаю облегчение. Медбрат спрашивает, помню ли я сегодняшнее число. Я говорю: «Февраль 2010 года», и жду, что он назовет меня сумасшедшим, но медбрат лишь делает какую-то запись и спрашивает, когда я в последний раз обращался к врачу. Я искренне отвечаю, что болею редко. На моей памяти, последний раз в больнице я лежал в детстве.
Медбрат изучает порезы, протирает их ватой, и я чувствую жжение от медицинского спирта.
– Я слышал, на улице снег, – говорит он. – Он еще идет?
– Да.
– Ну вот. Придя на работу, я больше не имею возможности выглянуть на улицу. Черт,