Пол.
– Ты думаешь? – Я тут что-то недопонимаю. – Ну, а вторая?
– Какая вторая?
– Ты сказал, я говорил тебе про двух медсестер. Одну убили. Что со второй?
– Ты назвал мне только одно имя.
– Пол, напрягись. Я хоть что-нибудь говорил о второй?
– Ровным счетом ничего. – Он ставит пустую банку на стол.
– Твою мать, если я пытался разыскать двух медсестер, я должен был сказать что-то о второй. Кто она? Где может быть? Думай! – Мне хочется хорошенько его встряхнуть. – Эта медсестра в опасности. Возможно, тот, кто убил Мэттьюс, еще не нашел ее.
Пол молча пожимает плечами, и его благодушие злит меня еще больше.
– Ты больше ничего не можешь мне сказать? Я не хочу войти в другой гостиничный номер и обнаружить еще одну женщину, разбрызганную по стенам!
Но я сознаю, что в этом нет смысла. Я получил от отца все, что мог. Встаю и направляюсь к двери, затем оборачиваюсь и смотрю на него, сидящего в заплесневелой голой комнате жилого прицепа.
– С тобой точно всё в порядке? – спрашиваю я. – Тебе ничего не нужно?
– Я не настолько старый. Я еще умею выходить в интернет и брать напрокат видеодиски.
Я открываю дверь, и мне в лицо дует холодом.
– Я когда-либо упоминал коппера[2] по имени Бекс?
– Да. Это твоя правая рука.
– Ты когда-нибудь с ним встречался?
– Всего раз десять. Это он сейчас сидит на улице в красном «Воксхолле», стараясь не отморозить яйца.
Я оборачиваюсь.
– Определенно, сам он говорит именно это. Я ему доверяю?
– А ты правда ничего не помнишь, да? Этот парень умрет за тебя. Пусть вид у него не ахти, но я не встречал коппера, которому доверял бы больше.
Я по-прежнему сомневаюсь.
– Тот человек, который напал на меня в больнице, который пытался меня убить – он знал, кто я такой. Но о том, что я в больнице, были в курсе только в полиции.
– А что насчет персонала больницы? Они тоже знали, что ты там.
Я ежусь.
– Ты всегда учил меня выбирать самый простой ответ.
– Я, нах, никогда тебя ничему не учил. По крайней мере, по своей воле.
Я задумываюсь над ответом. В конце концов, я по-прежнему полицейский, а Пол – нет. Я – единственный Блэкли, оставшийся в полиции, хотя отец всячески этому противился. Но опять же, я знаю, что он гордится моими успехами и достижениями, хотя скорее умрет, чем признается в этом. И, несмотря ни на что, он мой отец.
Поэтому я ничего не говорю, а просто выхожу на улицу и закрываю за собой дверь.
Пока человек, называющий себя Бексом, выезжает со стоянки жилых прицепов, я втискиваюсь в угол и, откинув голову на петлю ремня безопасности, присматриваю за ним. Несмотря на боль, усталость и постоянный страх, что я схожу с ума, я постепенно снова начинаю соображать. Где-то тут есть ответ на то, что происходит. Бекс спрашивает, куда ехать. Мне нужно время, чтобы подумать, поэтому я говорю просто:
– В город. Быстро.
Хотя, когда мы снова выезжаем на А-1, еще по-траурному