он просто набросился бы на банкира с кулаками, не будь у того ножа. Когда же Ростик замахнулся, ему показалось, что банкир стоит ближе, чем это было секунду назад – он уже не зависал над кричавшей дочкой, поворачивался к ее бой-френду с недоверчивым выражением лица, но это лишь усилило удар.
– На!!! – вырвалось у Ростика.
Ваза не разбилась, зато на голове банкира, в левой части лба, появилась вмятина. Банкир завопил, и, хотя окнами комната выходила в сад за домом, его крик наверняка слышали даже на улице. Ростик нанес еще два удара, выронил вазу, которая так и не раскололась. Папашка мешком опустился на пол, и его руки, пытавшиеся закрыть голову, обмякли. Голову заливала кровь, казавшаяся в свете дня какой-то ненастоящей, но именно ее вид внезапно и бесповоротно отрезвил Ростика. Казалось, теперь прозрачный лед, закрывавший доступ к рассудку, раскололся, и холодное течение вырвалось на поверхность, а вместе с ним опять появился страх, еще считанные секунды назад такой слабый в сравнении с пылающим гневом.
Наступила тишина: иссяк крик Линды, не шевелился банкир, не было никакого чавканья. Линда приподнялась на локтях, села, глаза ее выпучились, и она попыталась рассмотреть лицо своего отца. На ее щеке алело пятно от пощечины. У нее вырвался какой-то невнятный звук.
– Вот паскудство, – прошептал Ростик. – Я… не хотел… Если б он не достал этот нож…
Их глаза встретились, Ростик поискал взглядом нож, но не нашел.
– Боже, Ростик, – Линда, казалось, проскулила эти слова. – Тебя же за него… Тебя убьют. Эти свиньи… Они… Один мой дядька, этот подонок…
Ростик, несмотря на ужас, понял, о чем она. У банкира был старший братец, не такой жирный и мерзкий на вид, но мразь та еще. Поговаривали, что он был очень близок с местным криминалитетом, благодаря чему лет пятнадцать назад и папашка Линды сделал хорошую банковскую карьеру. Сейчас, конечно, многих пересадили или прикончили, но братец банкира по-прежнему процветал, имея в активе сеть продуктовых магазинчиков, автосервис и какую-то фабрику в Подмосковье.
Ясно одно: если Ростика схватят, самым большим счастьем станет законный суд.
– Линда… Я… Мне… Я не дамся им в руки.
Она подскочила с пола, подалась к нему, обняла.
– Они тебя не получат, эти сволочи. Я тебя не отдам.
Да, она была с ним, несмотря на то, что он сделал. Это многого стоило, но она вряд ли могла чем-то помочь.
– Что делать? – спросил он.
Вопрос вернул Линду в реальность. Она ахнула, осознав, что крик отца наверняка слышали, и в дом вот-вот зайдет охранник.
– Мне надо уйти отсюда, – сказал Ростик.
Он подумал об охранниках перед домом и снова поискал нож – хоть какое-то оружие. Ножа нигде не было.
– Куда этот тесак подевался? – Ростик нагнулся к трупу, вокруг головы которого лениво растекалась кровь, чтобы сдвинуть его.
– Что ты делаешь?
– Нож ищу. Ты его не видишь?
Она