увидел, что у мамы в глазах прыгают чёртики, и она очень хочет засмеяться. И в то же время её сдерживает дистанция, их разделяющая, которую только смехом можно как-то сократить, а мама сама не знает, хочет она сокращать эту дистанцию или нет. Наконец, она нашла подходящую интонацию, чтобы выйти из неловкой ситуации, и сказала голосом капризной барыньки, но при этом дружелюбно улыбнувшись:
– Так я жду. Где ваша сервизная чашка?
– Сейчас я поставлю чайник на огонь и приготовлю всё необходимое.
Мама, наклонившись к Марику, тихо спросила: "Это ты мои секреты выдаёшь? Откуда он знает про Фанни"?
– Мама, я нечаянно, честное слово, вырвалось в разговоре. Он хотел сказать по-польски: "Целуем ручки, пани Фаина", и перепутал.
– Эту "пани Фанни" я ему припомню, – полунасмешливо шепнула мама, но в глазах её промелькнула растерянная тень смущения. Увидев, что Миха ставит на огонь чайник и суетится в поисках неизвестно чего, она спросила:
– Может быть, вам нужна помощь?
– Спасибо, мадам, я прекрасно справляюсь, отдыхайте.
– Ну вот, я уже мадам. – Мама усмехнулась. – Не знаю, это вы меня повышаете в ранге или наоборот?
– Я всего лишь пытаюсь завоевать ваше доверие.
– Зачем оно вам?
– У меня в этом мире статус неприкасаемого, что, с одной стороны, не так уж и плохо, но иногда тягостно. Боясь поскользнуться, я не тянусь к людям… С Марком мы познакомились благодаря цепочке случайностей…
– Миха, а вот эту серию с рыбами я могу отложить? – Вмешался мальчик, у которого глаза разбегались при виде цветного великолепия заморских марок.
– Разумеется. Выбирайте всё что хотите, кроме тех, что на первых трёх страницах… Извините Фаина…
– Меня просто немного задели ваши игры с моим именем, хотя я понимаю, что это обыкновенная шутка. Но зачем вы подчёркиваете свой статус. Мне важно, какой вы человек, а профессия или статус – это в данной ситуации не играет роли. Вы же, вероятно, в юности не собирались дворы подметать. Я смотрю на ваши руки, у вас пальцы пианиста, хирурга, может быть…
– Вы почти угадали, я мечтал о врачебной карьере, но не получилось.
Трёхпалые хирурги не в цене.
– Это война? – Осторожно спросила мама.
– Да. Взрывная волна, контузия и утешающий прогноз врачей, мол, повезло тебе, брат, могло всю руку оторвать, а так только два пальца.
Так что с мечтой пришлось расстаться.
– Я вот портниха – не очень престижная профессия, но надо зарабатывать на хлеб… А мечтала стать балериной. Не получилось…
– Мама, это правда? Ты никогда не говорила, – рассеянно произнес Марик, чьё внимание было поглощено маркой, на которой белая акула, хищно изогнув своё тело и напрягая плавники, чуть приоткрыла пасть, почувствовав запах крови.
– …Что, наверное, к лучшему, – сказала она, отвечая не Марику, а скорее своим мыслям. – Думаю, дальше кордебалета я бы не пошла, а у них очень часто изломанные судьбы, у этих девочек. У меня была клиентка, бывшая балерина, ещё относительно