дверь, и они вошли в квартиру.
– Мама, ты какая-то нетерпеливая. Я же тебе говорил, что он в марках плохо разбирается, но он когда-то был путешественником, ей богу.
Мам, пять копеек за марку. Я мог ещё штук тридцать набрать.
– Марик, папа скоро придёт, у него сегодня частный урок; наверное, уже закончился, он будет минут через двадцать. Я пока подогрею голубцы и хочу тебя о чём-то попросить: принеси из комнаты букет…
Марик вернулся с вазой. Сирень к вечеру расщедрилась, раскрыла свои лепестки, и её махровые гроздья напоминали усыпанное звёздами ночное небо.
– Там бабушка в кресле перед телевизором заснула.
– Ничего, я её разбужу. Садись, мой мальчик. И не сердись на меня. Я сама на себя сердита. Как я могла забыть эту дату. Скажи мне, как? Вчера исполнилось ровно четыре года со дня смерти папы. Моего папы, понимаешь? И я за неделю до этого каждый день напоминала себе поставить свечку, помянуть папу… делала зарубки в дурной голове. Ох, будь прокляты эти праздники с их суматохой…
Как же мне стыдно, Марочка. Я напрочь забыла, а какой-то дворник мне напоминает. И напоминает так, будто знает, что я эту боль буду нести одна, и ни с кем не поделюсь. Ни с кем, кроме тебя. Мальчик мой, почему он мне никогда эту историю не рассказывал? Почему ему рассказал?
– Мам, ну не расстраивай себя так. Хочешь, я тебя сейчас утешу стихами Светлова. Вот слушай: Марик сделал артистичный жест рукой и, слегка подвывая, прочёл: "Все ювелирные магазины – они твои, все дни рожденья, все именины – они твои… вся горечь жизни и все страданья – они мои".
– Ах, сынок, звучит оно красиво, но фальшиво, а строчки из этого танго – они мне царапают сердце… "Мой любимый – бандит, пьяница, игрок…"
Она закрыла лицо руками и чуть слышно произнесла: "А я его всё равно люблю…"
Плечи её вздрогнули, и вся она сжалась, словно хотела спрятать под шалью, как под панцирем, свои обнажённые чувства.
– Мам, ну не плачь, – тихо сказал Марик и прикоснулся к её руке.
Мама медленно опустила ладони мокрые от слёз.
– Мама, ты такая красивая…
– Да, особенно сейчас, – она попробовала улыбнуться. – Иди сынок, иди, позанимайся немного, а я посижу. И сам разбуди бабушку, ей спать сидя тоже не очень на пользу. И ещё… Только не обманывай меня. Это его букет?
Марик молчал. Он не понимал, как она могла догадаться. Он ведь всё разыграл, как по нотам…
– Мам, это для тебя и для бабушки. Он просил не говорить…
– Когда мы уходили, я увидела в его мусорном ведре сломанную ветку сирени… Так что вы оба те ещё конспираторы. А Миха… Какое, однако, странное и в то же время детское имя… Ты ведь понимаешь – он по своей сути не дворник. Он умный тонкий человек с израненной душой и щедрым сердцем. Я рада, что он стал твоим другом.
– Мам, он твой друг тоже.
– Нет, милый, ты можешь к нему ходить в любое время, я туда никогда больше не приду.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно