горько заметил маг. – Это и есть причина. Я не люблю шутов. Что до прошлого… Что вы знаете обо мне, Истерро?
Светлый задумался, сморщив лоб и даже не вспомнив об угрозе мимических морщин в столь раннем возрасте.
– Не так уж много, – честно признался он, – хотя два года назад я наводил справки и искал ваши корни. Из любопытства. Если хотите, от избытка восхищения, настолько поразила меня боевая магия в вашем исполнении. Вы сирота, воспитывались дедом. Были женаты, дали имя приемному сыну. Потом ваша жена умерла во время эпидемии чумы, но сын стараниями Братства выжил, вы не можете поставить нам в вину…
– Не ставлю. Я благодарен. Поэтому общаюсь с вами. Со Свальдом. Терплю Ерэма, остальных. Только поэтому.
Истерро обиженно заерзал, изо всех Сил стараясь не придать значения словам, а отточенный в диспутах разум продолжал работать, искать слабину в доводах мнимого оппонента. Разум подсказал, что оплошность, некогда допущенная Братством, столь велика, что эту вину не смыть даже лучшими духовными порывами, не очиститься, не искупить. И все-таки ответ подсказал не рассудок, сердце, сумевшее впитать чужую боль:
– Из-за Братства вы остались сиротой, пожалуй, эта версия все объясняет.
– Пожалуй, – кратко согласился Эрей и спокойно долил остывший чай в чашу монаха, похожую на кубок, увитый драконьими хвостами. – На этом мы и остановимся.
– Как вам угодно! – Истерро снова склонился в поклоне; он выглядел забавно, на диване, укрытый пледом, согнувшийся в три погибели над фолиантом. Жест был смешным и оттого лишенным балаганщины, жест был искренним, а искренность маг ценил высоко. Светлый немного подумал и, видимо, придя к неутешительным выводам, резко решил сменить тему:
– Раз уж мы заговорили о событиях двухлетней давности…
– Вы заговорили, – педантично уточнил Эрей.
– Раз уж я заговорил о событиях двухлетней давности, – без тени смущения поправился монах, – позвольте спросить: вы нашли мерзавца, наславшего проклятье на государыню?
Эрей хорошо подумал, прежде чем ответить на бесхитростный вопрос Истерро. Но ответил:
– И да, и нет. Есть подозреваемый, к нему тянутся ниточки улик, но уверенности нет, а потому закрутить проклятье на него я не вправе.
– Вы можете вернуть ему проклятье? – почему-то не поверил Истерро.
– Любой магический удар можно вернуть сторицей, – дернул плечом Эрей. – Хватило бы Силы. Мне хватит.
Улыбка мага вышла жестокой.
– Вы вернете ему страшный дар. Или ей? Кем бы ни был проклявший, он… – Монах задумчиво потер кисти рук, посильнее закутался в плед, дрожа, словно в сильном ознобе. – Знаете, я ведь тоже не сидел сложа руки, я уловил общую ауру порчи и последовательно разложил ее на спектры влияния.
Эрей глянул с интересом. В некоторых аспектах методы светлой и темной магии сходились настолько плотно, что невозможно было отличить одну от другой. Порча, сглаз были постоянным предметом столкновения интересов, одной из немногих