и поощрить за трупы земные. Первый тур конкурса вы прошли, друзья вы наши родненькие…
– Так есть ещё трупы пигмея Николая Ежова и развратника Лаврентия Берии из того же ведомства. Оба они возглавляли НКВД в разные годы и по числу жертв Ягоде не уступали, а превосходили, – снова подал ценную информацию Люцифер.
– Они явятся?
– Если прикажете…
– Дело ведь добровольное. Это же не огонь под котлами добавить, а премию получить. Тут конкурс. Пусть приходят, всех послушаем, куда спешить в жару такую, – ядовито засмеялся Мефистофель и заключил: – Но и орда – молодцы! Если равных им по зловещим злодеяниям не будет – обязательно наградим! Другие пусть заходят, – махнул трубкой.
Вошёл стройный блондин. Склонил по-привычке голову перед начальством.
– Ты что – пулемётчик? Много в России людей пострелял? – прокаркала старшая ворона, перелетевшая с плеча Мефистофеля на дно пузатого котла, заменявшего стол.
– Нет. Я всего одного убил. Из пистолета. На дуэли.
– Всего одного?! И ты ещё смеешь претендовать на премию, как человек, принесший наибольший вред России?! Ой, молодец! – схватился за тощий живот Асмодей.
Блондин даже не улыбнулся. Спокойно произнёс:
– Всего за грех один
Господь низверг нас в глубины глубин.
Вот я и убил одного. Но человек этот – Пушкин.
– Так вы – Дантес?! – хором выдохнуло несколько голосов нечистой силы.
– К вашим услугам, – Дантес снова сделал гордый кивок головой.
– Как же, как же – знаем! – возрадовался Мефистофель. Номер вашего котла легко запоминается – пятьсот тысяч. Это вы вместе с Малютой Скуратовым и его друзьями кости парите? И царь там какой-то грозный барахтается. Весёлая у вас компанийка. Всё хотел ближе познакомиться, да не успеваю. По 10–15 лун заседаем по каждой стране с разными вопросами. Да ведь и по делам во все страны слетать надо бывает… а ты – молодец! Родственничка из нагана бац – и нет поэта. Ай да француз! Но ведь ты, родимый, честь нарушил – стрелять-то первым должен Пушкин, раз он был вызван на дуэль!
– В людей поэты не стреляют, но их подонки убивают, – изрёк Уриан. – Вон, кстати, ещё один бретёр. Иди сюда, друже! – позвал он человека в погонах майора девятнадцатого века от Рождества Христова.
– Николай Мартынов! – представился вошедший.
– О! Первого русского человека видим за вторую ночь, – взбодрился Мефистофель. – Ну-ка, ну-ка! Это ты в генералы всё метил? Тот ещё дуэлянт! Сам вызвал Лермонтова и сам же первым пульнул в него. Нехорошо, братец, не по-офицерски кодекс дуэлянта нарушать, – смеялся дьявол.
– Так он же в меня не хотел, гадкий корнет! – защищался Мартынов.
– А почему считаешь, дружок, что твой выстрел нанёс вреда России больше, чем Дантеса? – спросил Вельзевул.
– Ну как же! – приободрился майор. – Пушкин 37 лет прожил, а я Лермонтова застрелил на двадцать