от страха, Саймон приземлился на металлическое ограждение, окружавшее загон с тюленями, и сразу же превратился в человека. В такую рань посетителей в зоопарке всё равно не было, а даже если его и заметили, сейчас его это не волновало.
– Нолан! – Он оглядел неподвижный бассейн, но в отличие от орлиного человеческое зрение не позволяло разглядеть ничего под тёмной водой. – Нолан, ты…
Брат всплыл у камня, крепко жмурящийся от боли и с прилипшими ко лбу волосами. Несмотря на это, стоило ему выплюнуть воду, как он расхохотался.
– Как же круто!
Страх Саймона моментально испарился, и на смену ему пришла ослепляющая ярость. Он сам редко проявлял осторожность. Во всех неприятностях, в которые они с друзьями влипали, именно он всегда предлагал пойти на рисковый шаг. Но у него на то были причины, и рисковал он ради важного дела.
– Ты издеваешься? Они могли тебя убить. Могли нас убить.
Когда Нолан подплыл поближе, а Саймон ухватился за поручень и свесился, хватая его за руку, брат тут же дёрнулся.
– Ай, ай, ай! – запричитал он. – Не надо, пожалуйста, прости!..
Саймон отпустил его.
– Хватит делать вид, что чувствуешь себя виноватым, – резко сказал он, осторожно поддерживая брата за локоть и помогая ему перебраться через ограду. – Я же знаю, что это не так. Что ты вообще забыл в Небесной башне? Ты хоть понимаешь, что сапсаны могли с тобой сделать?
– Я знал, что ты с ними справишься, – сказал Нолан, стуча зубами. – А если бы не смог, я бы…
– Ты бы что? Превратился у них на глазах? – низко прорычал кто-то рядом. Позади Саймона, на входе в вольер, стоял Малкольм, сложивший на груди крепкие руки, объёмные мышцы которых были видны даже под зимним пальто.
Высокий и широкоплечий, он обладал такой очевидной силой, что даже самые храбрые старались держаться от него подальше. Более того, шрамы, испещрявшие его тело, давали понять, что он умел сражаться и выигрывать. Когда Саймон впервые его встретил, Малкольм очень испугал его. А сейчас, несколько месяцев спустя, он понимал, что Малкольм скорее превратится в напыщенного павлина, чем применит к ним силу. А учитывая, что превращаться дядя умел только в волка, вероятность была небольшая.
– Если… – Нолан, усевшийся на перила, поёжился, прижимая к себе больную руку. – Если другого выхода бы не было.
– В открытую, прямо при них? – Несмотря на убийственный взгляд, Малкольм всё равно помог Нолану спуститься. – Ты хоть представляешь, какие были бы последствия?
– Но он же не превратился. – Саймон перелез через ограду и спрыгнул на дорожку, мощённую камнем. С Нолана стекала вода, а его губы, самодовольная улыбка с которых уже слезла, быстро синели. – И его не поймали. Я бы не позволил, – решительно добавил Саймон.
Большинство анимоксов умели превращаться в единственное животное Пяти Царств: Зверей, Птиц, Подводного, Царства Рептилий и Насекомых. Но его брат был особенным. Он обладал уникальной способностью: мог превращаться