визгливый голос герцогини Альди. – Эта его любовь к таинственной уединенности и черным мессам… Попомните мое слово, однажды он заиграется, и дьявол лично придет за его душой».
Что ж, старая жаба была недалека от истины. Его душа давно уже отдана тьме в уплату старых семейных долгов.
Еще и Гумер… Вечный страж и ненавистный соглядатай. Окружающие видят в нем обычного дога, и только он, Алессандро, вынужден лицезреть истинный облик адского призрачного пса – скелет, облаченный в устрашающую темноту вечной ночи.
Гумер, словно подслушав его мысли, выступил из тени, посмотрел злыми глазами, в которых горело алое пламя, и тихо рыкнул.
– Скройся, – отмахнулся от него Абьери.
Гумер недовольно оскалился, но ослушаться не посмел и отступил к стене, сливаясь с ее чернотой.
– Аста. Мариде. Аэсто годри.
Слова застывали в воздухе прозрачными каплями. Тьма внутри заволновалась. В воздухе запахло гарью и серой. Отражение Нижнего мира подернулось дымкой, беснующийся огонь попытался пробиться сквозь тонкую зеркальную преграду, соединиться с той тьмой, что кипела внутри, но Абьери не прекращал выплетать невидимые узоры, запечатывающие силу тьмы, и пламя постепенно стихло. А вскоре от него остались лишь подернутые пеплом угли, которые едва заметно мерцали в стеклянных осколках.
Алессандро прошептал последние слова заклинания, опустил руки и прислушался к себе. Тьма затаилась. Он больше не ощущал ее так явно, как в последние дни. И маска на лице истончилась, перестала врезаться в кожу.
Он провел пальцами по щеке. Шрамы, появившиеся в последний месяц, когда тьма неистовствовала в своем желании вырваться, зарубцевались и почти исчезли. И сила ощущалась в кончиках пальцев всего лишь легким покалыванием вместо прежнего болезненного.
Абьери бросил взгляд на свое отражение. Сейчас, без привычной маски, лицо казалось незнакомым. И каким-то беззащитным. Все-таки за столько лет он привык прятать свои мысли и чувства за черной непроницаемой завесой, и лишь в единственную ночь в году она исчезала, являя его подлинный облик.
«Первый красавец империи, самый сильный маг Ветерии, достойный наследник могущественного дома Абьери», – вспомнились ему подобострастные голоса придворных льстецов.
Что ж, все это осталось в прошлом. И лесть, и императорский двор, и поездки в столицу. Но он ни о чем не жалел. Жить прошлым – удел слабых. А он, Алессандро Стефано Абьери, слабаком никогда не был.
Алессия Пьезе
Ночь опустилась на Адую резко, без предупреждения. Небо из светлого стало черным, деревья застыли за окном молчаливыми стражами, дом настороженно затих, словно затаился, наблюдая за людьми своими старыми подслеповатыми глазами.
Я отошла от окна, заплела волосы в свободную косу и легла в холодную, пахнущую лавандой постель. На душе было неспокойно. Ровно два года назад, в такую же безлунную ночь, я оказалась в Саритии. Измученная,