стать сиделкой и не отвечать перед налоговым министерством, что обязательно затребует свою плату, не считаясь с тем, что мать Литы давно нельзя оставить одну дома.
Сначала Лита думала, что будет за ней присматривать, помогать вечерами, следить за таблетками, но еще в школе начала звонить между уроками маме, чтобы узнать приняла ли она лекарства. Тогда-то она и поняла, что мама иногда путается, и сама выкладывала ей утром таблетки в стаканчики. На каждом стаканчике было написано время, и тогда Августа справлялась, но потом она начала забывать о еде, путать вещи, а порой не могла даже пуговицу застегнуть, а заставить компьютерную систему ей помогать было совершенно невозможно. Стоило в доме чему-то шевельнуться по воле системы и у Августы случался приступ паники. Она начинала бояться, что это снова галлюцинации, а если система говорила – рыдала.
Смотреть на это Лита просто не могла.
– Я буду с ней, – сказала она отцу незадолго до окончания школы. – Пора признать, что ей нужна сиделка, но с чужим человеком ей будет слишком сложно, значит с ней должна быть я.
Вильям посмотрел на нее с сожалением и обнял, ничего не говоря. Он хотел бы для своей дочери другой жизни, но тоже ничего не мог изменить. Он пытался загладить свою вину. Покупал ей лучшую технику, позволял ей экспериментировать со всеми видами графики, всегда потакал ее желаниям и молчал о своих тревогах.
Лита была одинока. У нее не было подруг. Не было отношений. Даже нормальных развлечений для девушки ее лет у Литы не было. Только женщина, которую она привыкла называть матерью, хоть и знала, что генетически она дочь какой-то другой женщины, а еще дурная привычка кусать щеку в кровь, когда надо держать себя в руках.
– Нет, я не понимаю! – воскликнул внезапно Симон Финрер, отошедший к окну. – Я не прошу вас покатать кого-то по космосу! Я прошу вас выделить корабль, способный доставить людей с Майкана на Землю! Я прошу вас назвать цену этого корабля!
– Мы научная организация, а не агентство по перевозкам, – ответил ему кто-то сурово и достаточно громко, чтобы в затихшей комнате этот голос стал слышен всем. – А вы забываете, что больше не имеете ровным счетом никакого влияния.
– Да причем тут влияние?! Речь идет о родных тех, кто…
Симон не договорил, видя, что связь была отключена.
Скалясь и рыча от гнева, он обернулся и осмотрел женщин, оставшихся в комнате и ожидавших его ответа.
– Кажется, я ничего не могу, а без прямого рейса на Землю вы будете добираться больше недели, – со вздохом сказал он, заметно краснея.
– Ну или надо подождать четыре дня, – сказала Анна, косясь на свой браслет связи. Она тоже написала знакомым в попытках найти способ как можно быстрее попасть на Землю.
– Я не выдержу так долго, – призналась Мари Дауман, отдавая чашку Анне, которую пару часов назад даже не знала, а теперь считала ее почти родной. – Я не смогу быть спокойна, пока не увижу Берга.
– Как и я, – поддержала ее Анна, принимая чай. – Вы хотя бы знаете, что он там и что его позволят