Избранное. Стихи, песни, поэмы. Александр Городницкий

зияет посреди плиты.

      Так неподвижность зимнюю взрывая,

      Ломает льдины чёрная вода,

      Так, волноломы разнеся и сваи,

      Прибрежные ночные города

      Крушит удар внезапного цунами,

      И в штормовом кипении зыбей

      Огромный танкер, поднятый волнами,

      Ломается от тяжести своей.

1993

      Землетрясение

      Ненадёжно приходящее веселье,

      Наша жизнь – подобье шахматного блица.

      Невозможно предсказать землетрясенье, –

      Никакое предсказанье не годится.

      Геофизики апофиз тупиковый,

      Я твоим соображениям не верю.

      Распадается жилище, и подкова

      Отскочила от рассыпавшейся двери.

      Разрушается и гибнет в одночасье

      Всё, что глаз своею прочностью ласкало,

      Распадается империя на части,

      Как, казалось бы, незыблемые скалы.

      И бегут, свои дома покинув, семьи,

      Что внезапно оказались за границей.

      Невозможно предсказать землетрясенье, –

      Никакое предсказанье не годится.

      Ненадёжна приходящая минута.

      Все модели и гипотезы – случайны.

      Захлебнётся информацией компьютер,

      Но никто, увы, не знает этой тайны.

      Ни сейсмолог в тишине обсерваторий,

      Ни астролог, загадавший на планеты, –

      Знает Бог один всеведущий, который

      Не откроет никому свои секреты.

      Ах, земля моя, мать-мачеха Расея, –

      Тёмным страхом перекошенные лица!

      Невозможно предсказать землетрясенье, –

      Никакое предсказанье не годится.

1993

      Переименование

      Твой переулок переименован,

      И улица Мещанской стала снова,

      Какой она когда-то и была,

      А ты родился на Второй Советской,

      И нет тебе иного в мире места

      И улицы, – такие вот дела.

      О, бывшая одна шестая суши,

      Где не умеют строить, не разрушив!

      В краю всеразрушающих идей

      От торопливой удержусь оценки:

      Вчера ещё доламывали церкви,

      Теперь ломают статуи вождей.

      Истории людской досадный выброс, –

      Но я как раз родился в нём и вырос, –

      Вся жизнь моя в десятках этих лет,

      И сколько бы ни жил под облаками,

      Я помню Ленинградскую блокаду,

      А петербургской не припомню, нет.

      Давно уже забыты песни эти,