раз, я вдруг обнаружила вокруг себя тишину. Вытерев застилающие глаза слезы, я увидела, что Марго и Тим, забыв про свою увлекательную беседу, сгрудились за спиной у Вали. Все трое завороженно смотрели на экран его телефона, который тот держал перед собой длинными, тонкими пальцами.
– Эй, вы чего? – спросила я.
Никто не ответил. Они определённо что-то читали: глаза их тревожно скользили то в левую, то в правую сторону от дисплея.
Наконец Валя оторвался от чтения и посмотрел на меня. Лицо его – как, впрочем, и у моих друзей за его спиной, – было серьёзным.
– Котов нашёлся, – объявил он. – Его обнаружили мёртвым в заброшенной хижине в Терехово.
Глава 7
– Зачем он сделал это? – недоуменно протянул Антон.
Дело было в шесть часов вечера перед входом в корпус отдела физиологии и биохимии. Мы с Антоном только что закончили обсуждать смерть Эдика Котова с Гаврилюком и с заведующим лабораторией биохимического анализа, Цихом Андреем Петровичем, и теперь стояли одни. Вокруг нас всюду толпились сотрудники: несмотря на время (почти все в НИИ работают до шести вечера), они вовсе не торопились разъезжаться по домам. По большей части здесь собрались женщины: охая, поправляя свои причёски и белые халаты, они передавали друг другу новость: младший лаборант биохимии сегодня в обед был найден погибшим в старом доме умирающей московской деревни. В глухомани без цивилизации, с видом на «Москву-сити». Именно это место выбрал бедный парень для того, чтобы свести счёты с жизнью.
– Не знаю… – ответила я, наблюдая, как ветерок покачивает листья растущей у крыльца молодой берёзы. Отблески вечернего солнца на окне падали на дерево так, что по нему перебегали золотые блики. – Ты помнишь, как в последний раз мы видели его незадолго до пропажи? Кажется, это было до майских праздников, в пятницу. Разве он выглядел подавленным или каким-то ещё? Лично я ничего не заметила, а ты?
Антон посмотрел куда-то вверх и нахмурился, вспоминая.
– Нет, и я тоже ничего. Мы же в тот день с ними говорили. Мне показалось, он вообще был весёлым. Рассказывал о планах на выходные, смеялся, шутил. Тогда он не был похож на человека, у которого серьёзные проблемы. Потом, конечно, прошло ещё три недели. Может быть, это развивалось у него постепенно?
– За все три недели его никто не видел, – покачала я головой. – Что бы у Эдика ни произошло, это случилось вскоре после того, как мы попрощались.
– Свидетели точно не могут сказать, сколько он там прожил. Тот дом стоит на отшибе. Этот факт значительно сокращал вероятность случайного попадания в поле зрения соседей чего-то происходящего в нем, либо рядом с ним.
– А может, у него была скрытая депрессия? – растерянно пробормотала я. – Хотя… я не знаю, что должно произойти, чтоб человек покончил с собой… так страшно.
Меня передернуло. Наверное, для большего понимания таких вещей стоит освежить знания по психологии и психиатрии.
Муж успокаивающе обнял меня.
– Я тоже. Что-то ведь возбудило в нём такую аутоагрессию. Если бы нам только было известно больше подробностей, то