в вертикальном положении, а точнее, стоит, и явно не в своей квартире. Вилен огляделся, пытаясь понять, где он. Его окружала кромешная тьма. Он пристально вгляделся в темноту, пытаясь хоть что-то увидеть, но это не дало никакого результата – темнота была абсолютна непроницаема. Было такое ощущение, что он смотрит через закрытые веки. Вилен даже поднес руку к глазам и проверил – нет, глаза были открыты. Тогда он вытянул вперед руки и осторожно пошарил перед собой. «Ничего не понимаю. Где это я?» Тут же, в ответ на его вопрос, в лицо резко снова пахнул сырой воздух. Словно человек, внезапно упавший в воду, Вилен от неожиданности сделал глубокий глоток этого воздуха. Воздух пах мокрыми листьями и сосновой корой. Он задержал дыхание, замер и прислушался, словно боясь своим выдохом кого-то спугнуть или, наоборот, выдать свое присутствие. Вокруг как будто негромко шумели деревья. «Что за чертовщина?» – удивился Вилен. Глаза понемногу стали привыкать к темноте. Словно на фотобумаге в ванночке с проявителем, вокруг него стали появляться очертания деревьев. Он посмотрел вверх, на небо. Сквозь пелену туч едва различимо виднелась полная луна, скупо посылающая крохи своего тусклого света, который почти весь сразу же с жадностью сжирала лесная тьма. Но он все же сумел разглядеть, что стоит на поляне в окружении высоких елей. Ели были сухими, с торчащими обрубками веток, напоминающими средневековые палицы с шипами, которые держали в своих руках богатыри-великаны. Слабый свет луны, падающий на деревья, создавал эффект металлического отблеска, усиливая сходство с древним примитивным орудием убийства. По спине пробежал неприятный холодок. Вилен отчетливо расслышал, как шум деревьев постепенно переходит в человеческий шепот: «Мы стражники времени, Путник, и мы охраняем границу, разделяющую твой гибнущий мирок и наше вечное…» Вилен тряхнул головой и сказал вслух:
– Что за чертовщина, деревья не могут говорить, это всего лишь ветер!
– Ну почему же не могут? – услышал он за спиной чей-то трескучий, как горящий хворост, голос. – Могут, Путник, могут. Тебе это не послышалось вовсе.
У Вилена все внутри похолодело. Он медленно обернулся на голос. Глаза уже почти полностью привыкли к темноте ночного леса, и он увидел стоящего перед собой невысокого худого человека в одежде, больше напоминающей рубище. Его глаза были слегка прищурены и неестественно переливались зеленым цветом. Слабый свет луны словно вуалью покрывал его худое, скуластое, безо всякой растительности лицо. Лысая голова, чуть заостренные уши, немного вздернутый нос. В кромешной тьме это выглядело зловеще. Вилен был не робкого десятка, неплохо боксировал и при необходимости мог постоять за себя, но его руки и ноги предательски онемели.
– Не надо так волноваться, Путник. Для этого нет никаких причин, – продолжал «скрипеть» невысокий человек, – никто тебя здесь не обидит. Ты же никого не обидел и тебя никто не обидит. Здесь у нас