гореть.
– Что будем делать?
Моряк пожал плечами. Он не знал, что делать. Там – знал или почти знал, там все было яснее. Здесь понимание ушло.
– Через полчаса начнет светать. Мы дождемся?
– Мы?
– А вы что предлагаете?
– Ребят наверняка долго еще трогать нельзя… Если это контузия, то…
– Вы медик?
– Нет, – почему-то смутилась женщина, – не медик. Я преподаватель русского языка в колледже. Но у меня у сына два раза сотрясение мозга было, хорошо, что без последствий. Там каждый раз в бумаги потом записывали, строго спрашивали: на какое время была потеря сознания? На секунды? На минуты? На сколько минут? Вот здесь, у них, сколько уже?
– Уже часа полтора, – честно ответил капитан-лейтенант. – Всю последнюю атаку они были рядом, я видел.
– Атаку…
Женщина произнесла это слово, как всхлипнула.
– Да, именно так. – Он почему-то разозлился, хотя не имел на это права. – Именно. Я не преподаватель русского. Точнее, преподаватель не русского. Радиотехники, если это интересно. Но это была именно атака. Сначала «нахрап», потом они получили по мордасам и очень изумленно отошли. Реально удивились. Потом пришли снова, и снова был «нахрап», пусть и вшестеро большими силами. Получили снова, и еще сильнее. Ушли вроде бы бодро. Двадцать минут или около того подождали. Снесли нас артиллерией. Раз, второй. Третий уже не считается – там били в конкретную точку, концентрированно. И вот потому уже пошли настоящие атаки. Я видел.
– Как это… было?
Женщина поправила свечу в одном из блюдец, и та мотнула по комнате резкие тени. Выражение неподвижных лиц обоих курсантов будто изменилось, и он поднялся со своего табурета, наклонился проверить. Нет, показалось.
– Плохо, – глухо ответил капитан-лейтенант. Провел ладонью по усталым глазам, посмотрел на пальцы, будто пытаясь разглядеть что-то в их дрожании. Оно так и не прекратилось, и это его почти пугало. – С самого начала было плохо, а если вдуматься, то и до начала…
Женщина ждала, и он кивнул. Послать ее, с ее бессмысленными вопросами, было неправильно, неверно, надо было ответить хоть как-то. В конце концов она права: с ребятами он никуда не денется, их нужно оставлять. У него пустой автомат и считаные патроны для пистолета. В доме наверняка найдется хороший нож, а лучше два, под обе руки. У него 2-й разряд по самбо. Это было смешно…
Он все же выдержал, не засмеялся и не всхлипнул, хотя момент был страшный.
– Там… С самого начала было плохо, да.
Слова не шли. Он поискал взглядом, и умная женщина снова принесла воды. За все это время лица контуженых курсантов не изменились ничем, не приобрели никакого выражения.
– Они прибыли на нескольких машинах, этого я еще не видел. Рассказали… Встали перед главным корпусом, навели пулеметы на дверь и окна. Несколько человек очень по-деловому сунулись внутрь. Размахивая какой-то бумагой. Очень вежливо предъявили ее. На КПП, представляете? Документ?
Женщина вежливо приподняла брови. Она