повнимательнее. На его ветвистых рогах была натянута тонкая серебряная паутина, над которой порхали бабочки с алыми крылышками. В паутине застряло много листьев и веточек, а еще всякие ключи, пучки трав, осколки кристаллов и даже пузырьки с разными жидкостями, отчего у оленя был очень живописный вид.
Неожиданно олень склонил голову, словно приветствовал Фини. Она в ответ сделала реверанс, как в исторических фильмах. Потом вспомнила, что в кармане сарафана у нее завалялся рогалик с земляничным вареньем, который испекла тетя Лиз. Фини обожала их и всегда старалась носить несколько штучек в кармане, чтобы всегда было чем улучшить себе настроение. Она вытащила рогалик и протянула оленю.
Заметив угощение, тот подошел ближе, ткнулся влажным носом в протянутую ладонь девочки, осторожно взял губами рогалик и проглотил одним махом.
– Правда вкусный? – спросила Фини. – Извините, у меня всего один.
Олень склонил ветвистую голову. Фини заметила, что среди разнообразных сокровищ в его серебристой паутине застрял яркий кленовый лист, очень красивый – огненно-красный. Олень нетерпеливо переступил с ноги на ногу и склонил голову ниже, словно побуждая к некоему действию. Решившись, Фини осторожно протянула руку и вытащила понравившийся ей кленовый лист.
Пока девочка раздумывала, что же все это значит, олень выпрямился, топнул золотым копытцем и, круто развернувшись, скрылся в ближних кустах.
Фини с интересом осмотрела лист – он состоял из пяти красных «перышек» с острыми зазубренными краями, весь в тонких золотистых жилках, словно присыпанный золотой пылью. В центре листа сверкала серебряная буква «Ф», причем нижний конец буквы плавно переходил в иглу.
Машинально опустив кленовый лист в карман сарафана, Фини пошла дальше, надеясь увидеть еще что-нибудь интересное. Она начала привыкать к этому месту и снова подумала, что жаль будет просыпаться. А что, если она больше не найдет тропинку, ведущую в этот чудесный сад, и не увидит Шаль-Которая-Сама-Себя-Вяжет, и шатунов, и зубастого Хохотуна…
Впрочем, как только Фини завернула за высокое дерево, утопавшее в бело-розовом цвете, она оставила все свои грустные мысли.
Девочка вышла на просторную террасу, пол которой был покрыт плиткой – старой, потрескавшейся от времени, во многих местах провалившейся. В щелях между плитками проросла мелкая трава и зеленый мох, – наверное, здесь была самая заброшенная часть сада. Под старой яблоней протекал ручей до самого края обрыва и, судя по звуку, падал куда-то далеко вниз.
Подойдя ближе, Фини убедилась, что обрыв и правда очень высокий, у нее даже голова закружилась. Хорошо, что здесь стоял небольшой деревянный столик и рядом – два стула с дощатыми спинками. Девочка присела на один, да так и застыла.
От великолепия открывшейся панорамы захватывало дух. Где-то вдали острые вершины гор выглядывали из мягких перин облаков, внизу сверкали зеленовато-синей водой огромные озера, по берегу тянулись гирлянды домиков с ярко-оранжевыми черепичными