выскользнула из-за машины, готовая в любую секунду метнуться в сторону и раствориться в тусклом свете серого осеннего дня.
Но, как оказалось, инцидент был исчерпан.
Опираясь на палку, старуха ковыляла по тротуару прочь от места, где устроила стрельбу. Тяжело переваливаясь с боку на бок, она упорно волокла за собой тяжелую, туго набитую сумку, в которой поверх остальных вещей лежал большой, серебристый револьвер.
«Старуха ограбила магазин, – подумала Тень. – Что за времена? Никому нельзя доверять».
Тень наклонилась и подняла велосипед.
Том сел в седло, поставил ноги на педали и принялся крутить их что было сил.
Он больше не смотрел по сторонам и не собирался останавливаться, что бы ни произошло. А то ведь, если и дальше так пойдет, он никогда не доберется до доктора Робертса!
Том лишь краем глаза взглянул на пятерых мужчин, дерущихся у дверей небольшого ресторанчика. Причина драки была ему неизвестна, и он не собирался ее выяснять. И все же ему показалось немного странным, что мужчины махали кулаками как-то очень уж вяло. Как будто эта драка продолжалась ужасно долго и всем уже успела до смерти надоесть. Однако остановиться дерущиеся не могли. Это было свыше их сил!
Почему?
Да кто ж их разберет!
Чуть дальше на глаза Тому попался человек, что лежал, свернувшись как пес, под красным почтовым ящиком с гербом Королевской почтовой службы. Но и тут Том не стал останавливаться. Человек мог просто так прилечь на мостовую. По нынешним временам в этом не было ничего необычного. Он мог считать себя собакой. И Тому вряд ли удалось бы его переубедить. Потому что собаки не понимают человеческую речь. А может быть, человек был мертв. Такое тоже вполне могло случиться. Люди порой умирают. И с этим, увы, ничего невозможно поделать. Если бы кто-то нашел средство, дарующее вечную жизнь, то тем самым он лишил бы человечество одного из двух основных литературных сюжетов. Шекспир после этого стал бы мало кому интересен. А слова «Горацио, я гибну!» сделались бы пустыми, как брошенная в урну пивная банка.
Том притормозил только возле площади Шута.
В топографическом плане никакой площади не существовало. Было лишь место, где пешеходная Хенли-стрит встречалась с проезжей Виндзор-стрит. Площадью называли это место туристы, неизменно назначавшие местом сбора после прогулок по городу памятник Шуту, стоящий в самом начале Хенли-стрит, в девяти шагах от дома Шекспира. Дом именовался Нью-Плейс и некогда был второй по величине дом в Стратфорде-на-Эйвоне. В доме по сей день стояла та самая знаменитая «вторая по качеству кровать со всеми принадлежностями», которую Великий Бард завещал жене.
За пересечением двух улиц находилась автобусная остановка. В которую въехал большой, черный, блестящий черным лаком и серебристыми вставками внедорожник. Именно он издавал режущие слух отрывистые, гавкающие звуки, которые были слышны на другом конце улицы.
Этот мерзкий вой уже изрядно надоел Тому. Поэтому, прежде чем двигаться дальше, он решил отключить автомобильную