про нашествие зомби. Поэтому Том не стал выяснять, что с ним приключилось и не может ли он ему чем-то помочь, а сильнее надавил на педали.
Когда Том объезжал автобус, его окликнул мужчина с крыши.
– Эй! Приятель!
Том притормозил.
– Ты дельфинов не видел?
Мужчина говорил с ярко выраженным шотландским акцентом, поэтому Том решил, что он шутит. Как говорит тетя Мэгги, шотландцы умеют драться, но не умеют шутить, однако считают себя заправскими остряками.
Том прищурился, думая, что бы сказать в ответ такое же остроумное?
Но мужчина, похоже, не шутил.
– Уилма мечтает посмотреть на дельфинов, – взглядом указал он на спутницу. – Нам сказали, что здесь их полно! Собственно, только из-за них мы и приехали!
– А вам не холодно? – поинтересовался Том.
– Да ты что! – радостно раскинул руки в стороны шотландец. – Отличная погодка!
Погода и в самом деле была замечательная.
Для середины сентября.
– Так как насчет дельфинов?
– Не видел, – мотнул головой Том.
– Тогда что тут есть интересного?
– Дом, где родился Шекспир.
– Шекспир?.. – шотландец озадаченно поскреб ногтями голую грудь, на левой стороне которой находилась татуировка – три карты, раскинутые веером, и голова джокера в колпаке с тремя концами, украшенными бубенчиками. – А он-то тут при чем?
– Не знаю, – честно признался Том.
И поехал дальше.
Шотландец озадаченно посмотрел ему вслед.
– Придурок какой-то, – сообщил он своей спутнице.
Глава 9
Виндзор-стрит, улица, на которую свернул Том, была вдвое шире Гринхилл-стрит, по которой он до этого ехал.
Соответственно и движение на ней было более оживленное.
Было.
До того, как все случилось.
Сейчас улица напоминала автомобильную свалку.
Хотя даже на свалке старые, побитые машины составляют в определенном порядке.
На Виндзор-стрит машины пребывали в состоянии абсолютного хаоса. Как будто внезапно налетевший смерч поднял их в воздух, как следует раскрутил, перемешал, встряхнул, еще раз перемешал, после чего как попало побросал на дорогу.
Машины стояли, уткнувшись друг в друга, словно пытались протолкнуться вперед. Некоторые въехали в изгороди, вмялись в стены домов.
У одних были разбиты стекла, у других – открыты багажники и крышки капотов. Третьи все еще продолжали рычать, будто раненые звери, смрадно чадя выхлопными газами.
Но все они были неподвижны.
Как будто игравший с ними смерч вырвал из-под капотов их сердца.
Лишь одна светло-салатовая «Вольво» нервно дергалась, ударяясь в борта перекрывших ей движение машин.
И совсем издалека, с другого конца улицы, доносилось истеричное кваканье клаксона.
Как будто кто-то звал на помощь.
Или,