перед тем она сделал аборт, и, глядя на разрывы кожи в ее паху, я не мог полностью отключиться от реальности. Неплохо было пару месяцев назад. За компьютером. Нашел хорошую серию бывшей звезды реалити-шоу – оказывается, она в свое время подрабатывала порноактрисой. Хотя тоже не то! О чем это я, господи? Подождите немного – сейчас сформулирую. Я ведь не мальчик и давно обзавелся своими стереотипами и ритуалами. Меня, например, заводят черные чулки – даже на откровенно неказистых ножках. Еще нравится, когда женщина снимает с себя все разом, не оставляя трусики на бессмысленное и утомительное для обоих сопротивление. Нет, не то!
Может, когда она сняла платье, то показалась мне одним сплошным черным чулком? Я брежу! Блин, да не могу я описать, что произошло! Большая темная кошка, ласково урча, перебирала пушистыми лапками мое тело, которое не извергалось семенем разве что из ушей.
– Вау! – каждый раз восклицала она, а я не мог остановиться. У меня стандартные яйца, но в эту ночь я превзошел стадо быков-производителей. Сперма была повсюду – в трех наполненных под завязку презервативах, на ее животе, в ее волосах, на сиденьях автомобиля, даже почему-то у меня на спине (как она туда залетела??). Мне казалось, что продукт моей любви переполняет машину и вытекает через приоткрытое окно. Меня хватило бы на весь Вашингтон, я словно и любил весь Вашингтон и даже округ Колумбия через ее тело, которое пахло дичайшим, фантастическим возбуждением какого-то неизвестного мне африканского дерева…
Наверно, она мне что-то подсыпала в виски. Нет, вряд ли. Не рассчитывала же она на секс в мужском туалете клуба (там, кстати, опять какой-то кантик собирал баксы за свои услуги подносчика бумаги – они тут повсюду). Все дело во флюидах. Это что-то, совпавшее со мной на 100%. Не было у меня никогда такого совпадения, даже у самого с собой. Я вспомнил – не было. Я не люблю целоваться, но посмотрите на мои губы – это губы Эдди Мерфи. Что она с ними вытворяла! У меня сводило челюсти от затяжных, казалось, бесконечных поцелуев, но я даже не пытался вырвать свои губы из плена ее жаркого рта.
Я скользил по ее телу, как булгаковский Берлиоз по маслу, и также фатально не успевал зацепиться хоть за что-нибудь перед стремительно надвигавшейся по рельсам ее бедер судьбы. Черная дымка слепила мне глаза сильнее, чем прожекторы рыболовных сейнеров, и в этой дымке ее тело принимало такие причудливые очертания, что я иногда не понимал, каким образом вообще во все это попадаю. И только уже привычное «вау!» вдруг обнаруживало ее либо сбоку от меня, либо немыслимым образом сверху с лицом, выглядывающим из-под моей руки.
А как она стонала! Я, кстати, не понял – у них автостоянки не охраняются, что ли? Почему меня никто не арестовал? На десятом этаже этого здания жители должны были обсуждать с полицией причины нашего расставания со Слупи. Люди не должны расставаться после такого. Только в случае смерти одного из них прямо во время процесса…
– О, Ягр, – откинулась она, наконец, в полном изнеможении. – Хани… (типа, любимый, ты был неподражаем).
– Салупа, –