виновато, – в какой палате лежит Маркус Татьяна?
Олеся уставилась на него оценивающе: в этой старомодной клетчатой рубашке он выглядел, словно червяк, выбравшийся на поверхность, и ему не надо было представляться – отчим и отец, звезда городских сплетен, незаслуженный заключённый – только он мог иметь подобный вид, только он мог смотреть по сторонам взглядом побитой собаки.
– Мар-кус… – попытался повторить он более чётко.
– Я поняла вас.
Медсестра вышла к нему навстречу.
Перед ней стоял явно хронический алкоголик, находящийся в стадии ремиссии, и хотя она понимала без особого труда, что в больницу прибыл один из главных персонажей этой загадочной истории, но удивлялась – зачем. В руке он трогательно сжимал сияющий новизной пакет, в котором просвечивались фрукты.
– Что вы там принесли? Ей можно не всё подряд.
Мужчина распахнул перед ней пакет. За фруктами виднелась палка копчёной колбасы.
– Колбасу забирайте – ей сейчас нельзя никакие копчёности. А там что?
Отчим с хрустом вытянул блестящую упаковку.
– Чипсы – она их любит, – пояснил он виновато.
– Чипсы тоже забирайте. А что там на дне?
– Чупа Чупс.
Мужчина полез рукой на самое дно, чтобы продемонстрировать эксклюзив, который он принёс.
– Забирайте! – Олеся не стала дожидаться, пока он его выловит со дна пакета, потом передумала: – Хотя нет… оставьте. Отнесите бананы, йогурт и этот ваш… Чупа Чупс.
Мужчина захлопнул пакет, войдя в стадию боевой готовности – сейчас его предъявят избитой падчерице.
Олеся сопроводила его до четырнадцатой, чего она не делала никогда в отношении родственников других больных. Когда он исчез за дверью, её начал распирать интерес. Хотелось найти причину, кинуть во флакон дополнительную дозу безобидного лекарства, чтобы был повод войти в палату… Но Татьяна за прошедшие дни освоилась и уже знала – когда и что ей приносят. Этот визит вызвал бы подозрение.
Через определённое время отчим вышел из палаты расстроенный, со слезящимися глазами, произнёс, проходя мимо поста: «До свидания!» и покинул отделение. Лопухина после того, как он скрылся за углом, тут же позабыла про завал работы и юркнула в четырнадцатую.
Маркус в это время с удовольствием наворачивала банан.
– Ко мне отшим прыходыл, – выпалила она сразу с набитым ртом, не будучи в курсе, что Олеся давно срисовала его вдоль и поперёк. Все мысли медсестры были только и заняты его приходом.
– Выпустили? – Лопухина брякнула наобум, лишь бы что-то вставить и не показывать столь явного интереса.
– Ну да… Он же не виновен. – Татьяна отбросила кожуру на тарелку, взялась распечатывать Чупа Чупс, настроение у неё было приподнятое. – Он уже полтора месяца не пьёт, исправляется… Хоть какая-то польза от нашего побега. Наказание не прошло даром.
Медсестра опустилась на соседнюю кровать.
– Про что ты?
Маркус откинулась на подушку с торчащей из уголка рта белой пластиковой