годы, когда народ сходил с ума по Штирлицу, в лучших домах Москвы и Питера повторяли вслед за Ладейниковым: «Господи, откуда они его взяли? Он что, из цирка?» Причастных, прикоснувшихся завораживала мощная тайна знания, расчета и ремесла.
Михаил Пташук снял фильм про тех, кто «из цирка». Все войска по дикой жаре и без обстрела ходят в касках, в каждой из которых – два килограмма живого веса. Лопоухие стратегические агенты всюду разбрасывают целлофановые пакеты с черной надписью «Shpeck». Выпускник элитной разведшколы лупит из автомата очередью на полдиска зараз. У Мищенко в исполнении Александра Балуева на лбу написано: «Я агент трех разведок и сейчас буду у вас секреты выведывать и генеральные наступления срывать». Но главное – на роль супербизона, битого-перебитого розыскника Алехина берется вечный инфант, подросток, маленький принц российского кино Евгений Миронов, а на равнозначного Жеглову харизматика Таманцева – безусловно спортивный, но вполне рядовой артист Владислав Галкин. Миронов серьезно работал – но и у самых выдающихся актеров, каким он, безусловно, является, бывает предел внешности; мироновским потолком в этой раскладке был стажер лейтенант Блинов по кличке Малыш. Жалакявичюс, которому не удалось поставить роман в конце 70-х, утвердил на главную роль Сергея Шакурова – почувствуйте разницу.
Финальную, растянувшуюся на 84 страницы сцену прокачки можно было решать только на коротком рубленом монтаже: переминающиеся ноги, прострельные взгляды за спину, вытираемые о колено потные руки засады, подписи, печати, даты, смазанные чернила, барабанящие пальцы, веерный прогон розыскных ориентировок «анфас – профиль», врезки разворачивающихся для прочесывания войск, машины-солдаты-собаки и поверх всего – вялая неторопливая фонограмма: «Вы – эта – из какой части будете?» Только так можно было передать ножницы саспенса между рутинным топтанием на полянке пятерых мужчин и гигантской внутренней работой изготовившихся к сшибке профессионалов. Драматургия Богомолова на четверть века опередила современные ей экранные технологии – только с рождением калейдоскопической клиповой эстетики появилась возможность адекватного воплощения априори некиногеничного романа. Пташук же снял фильм в тяжеловесных повествовательных традициях 70-х: молнии сыскного гения, пронизавшие с виду беспорядочную военную кутерьму, утонули в квелом сочинении ко Дню Победы. Роман, предмет кастового фанатизма, стал в один ряд с заколдованными и не поддающимися постановке сюжетами – «Макбетом» и «Мастером и Маргаритой». Многочисленные скандалы автора с режиссером, режиссера с продюсером, продюсера с новым правообладателем подтвердили его инфернальную ауру, право не считаться беллетристикой и место на главной полке отечественной литературы. Возле Трифонова с Шукшиным, ставить которых ни у кого рука не поднимется.
1945. Железный занавес
К юбилею «Семнадцати мгновений весны»
Вкратце