весело разрешился.
Дед с работы пришел не в себя пьяный,
И ключом в твердь замка
Попадал так же рьяно
И безнадёжно,
Как стучал Блоха мимо рамки
«Грассхопперс»
Но Хайнц Херманн срезал в свои ворота
После сотого прострела Демьяна.
Дед вскрыл дверь,
И его улыбкой, лихой, но кроткой,
Озарилась степная поляна.
Неаполь скифский
Крался багирой по карла маркса
В свете лайтбоксов медленной молнией.
Город в тот год красную носил маску,
Луна одышливая, слишком полная,
Чтобы вызвать ответное чувство.
Мимо «Моделей М. Руста»
Мимо «Хрустиков Прокруста»
Мимо «Пиццы с буряком и капустой»
Я теку шерстяным клубком,
Струюсь по асфальту шёлковым платком.
Слева бывший обком.
Справа – дом с дураком.
Продуктовый зарешеченный надолб.
В амбразуру дышит
Наложница-продавщица.
Мне сигарет каких-то надо бы.
Она говорит – вы все одинаковы, гады,
Исполосовали меня,
Разъяли на электроны,
На фискальные чеки.
Заберите меня, итальянцы и чехи.
Выкупите меня, румыны и курды,
А не то я вскроюсь ранним утром.
Луна хохочет в небольшой очереди,
Образовавшейся за мной,
Хочет конфет с начинкой стальной,
Со смещённым центром игры в го.
Я закуриваю, на пустырь вползаю.
Горький, гордый, безногий.
Стоит на ветру женщина-заяц.
И на шее у неё мёртвый заяц.
Ветер её, сука, лобзает,
Шкурку снимает.
Город чужой за спиной пылает.
Я бабай из клана Волчьего Лая.
Я нож свой, Молодую Луну, сжимаю,
Старик говорит:
«Подожди,
Не режь,
Я допишу до точки».
Он не знает, что я читаю по-готски.
«В этот год мы отбили город.
Конунг проявил смекалку и храбрость.
Братья вовремя пришли на помощь».
Врёт всё.
Я сожгу эту инкунабулу,
Прежде чем вынырну
В жизни, переписанной набело.
«Жизнь есть смерть.
Смерть есть надобность.
Воробей – это морской пират.
Имя Розы – Смертельный Град.
Кама впадает в Море Радости».
Вечеря
В ресторане, на середине зала,
Распугав по углам гламур,
Ели хищную злую рыбу.
Руками.
И, нахваливая кагор,
Пили водку глотками мелкими,
Будто у детей воровали,
Крали
В голодный год.
Пальцы жирные жадно облизывали,
Саблезубые, как тогда,
Когда ныли за нами осины,
И горела в мозгах резеда.
Только чёрта с два.
Выжили
Выжгли
Наши звёзды на их телах.
Рак варёный лежит в луже ракии,
Улыбается, как Господь.
Ну