орды бунтарей-смельчаков возник Тюркский каганат. Он расширил границы кочевой империи до Каспия и Персии, через Великий Шелковый путь соединил их с Китаем. Здесь кочевники-имперцы сыграли роль собирателей племен и народов в единую Евразию, медиаторов, строителей мостов между Востоком и Западом, охранителями международной торговли. Так политически оформился единый тюркский суперэтнос, продолживший традиции гуннской империи.
Если на развалинах империи Карла Великого возникли европейские народы, то на развалинах Западного Тюркского каганата возникли первые государства Восточной Европы – мощный Хазарский каганат, затем – Булгарское (славяно-тюркское) ханство и т.д. А на их осколках родились новые восточно-европейские народы и государства, в том числе Русь. Ее столица Киев66 была зимней резиденцией кочевников хазар, подобно Туркестану, Бухаре, Самарканду или Аланье турков.
Через 800 лет произошел третий пассионарный взрыв. Из сердца внутренней Евразии67 был исторгнут очередной "бич божий" – Ч. Его воины, наконец, полностью овладели "мировым пастбищем" – Великой степью от берегов Тихого океана до Карпат. Так они заняли все жизненное (пастбищное) пространство скотоводов (их кормящий ландшафт). И, достигнув зенита своей исторической миссии, начали сходить на нет.
Однако, на этом их историческая миссия не закончилась, как полагает абсолютное большинство историков как оседлого, так и посткочевого мира. Для них Ренессанс кочевников – это лишь возврат к Кочевью. На деле же, после всегда болезненного процесса оседания и адаптации к оседло-технократической цивилизации, их новая всемирно-историческая миссия заключается в оригинальном имплантировании (пересадке) их биосферно-космической культуры в ткань оседло-технократической цивилизации, переформатировании ее и всей современной демократии в тотальный формат прямой, "военно-кочевой демократии".
Ведь прежде чем научиться управлять животным миром – стоящим над растительным слоем единой Биосферы Земли, охотники полностью адаптировались к нему и сами воспроизвели его законы через животноводческое хозяйство. Тем самым, они уже сознательно, сами слились с Биосферой как живым Целым и превратились в новый архетип – скотоводов. Точно также, ныне сами кочевники должны целиком адаптироваться к чуждой им оседло-урбанистической цивилизации, чтобы снять ее, и, преодолев гравитацию эготехнократизма, утвердить в партнерстве с оседлыми народами новую, биосферно-коммунистическую (тэнгрианскую) культуру.
Кочевники Ч выступили не просто разрушительной "плутонической" силой, очищающей человечество от всего отжившего, подобно их тотему – волку-санитару. Они принесли миру великую конструктивную идею, время осмысления которой наступает лишь сейчас, в эру Водолея. Увы, в отличие от Аттилы или Ашины, выходец из рода шаманов и кузнецов Темiршин68 до сих пор не понят как миростроитель, основатель глобального тэнгрианского миропорядка. Еще менее он осмыслен как