уверен, что вам стоит идти? – она перевела взгляд на Джека, который с удовольствием поедал второй кусок пиццы, запивая запеченную корочку фруктовым горячим чаем.
– Тетя Вильета, я знаю состав начинки: курица, грибы, помидоры, сыр, базилик, перец, соль и сахар.
– Да уж, с такой тачкой по-тихому свалить-то и не получится, – под нос буркнул Ким. – Мы уходим, Макс подъехал. Джек, давай заканчивай.
Макс был старше ребят на два года и уже учился в колледже, на специализированном факультете с медицинской кафедрой. Он мечтал выучиться на хирурга и спасать людей, но в будущем уверенно вычеркнул шесть лет из жизни, пока получал образование в медицинском институте. Ведь доктором он так и не стал.
– Как вы, парни?
– Отлично, поздравляю с приобретением. Давай, мужик, особо не гони.
– Спасибо, будет сделано.
– Здравствуй, Макс, – Джек уважительно протянул руку и крепко сжал ладонь в рукопожатии.
– Привет-привет. Давно тебя не видал веселым. Ты с нами?
– Да, мы же ненадолго?
– Падай назад, – весело произнес Макс, отодвигая водительское кресло. Машина взвизгнула шинами и далеко не тихо понеслась по ночному пригороду.
Конечно, на вечеринке они остались не на один час. Раскованная молодежь в центре вселенной под открытым небом зажигала свои яркие светила.
Я смеялся как сумасшедший, слушая раскованные бредни Джека. Он был веселым, изрядно влюбленным и бесконечно счастливым. Он неординарно рассказывал о проведенном вечере, о своих взрывных впечатлениях и бесконечных чувствах. Меня это веселило, а Джек не умолкал и рассказывал свои эмоции, передавая информацию в доступном только для нас контексте нашего негласного коннекта. Конечно же, строгие родители не одобрили ночное путешествие, наказав нас домашним арестом. «Ким, так Нелли вообще не интересуется геометрией, только анатомией», – я продолжил смеяться, а Джек рассказывать о вреде бессонных ночей и алкоголя.
…Да, но в этот злополучный день мерзавцы не остановились на достигнутом этапе морального унижения и надругались над сверстником, окунув его головой в забитый сигаретными окурками унитаз. Рвотный крик остановил экзекуцию и освободил легкие, наполненные жидкостью.
Я чувствовал свободу полета птицы в своей груди, как будто отпустил воспоминания о потерянной душе, но оказалось, что линия времени крепко завязала узлы на наших шеях. В лицо мило улыбались многие сверстники, а за спиной плевались нарывами из набухших язв и воспаленных гланд: «Не как все! Он тут чужой! Пусть проваливает в класс коррекции!»
Кто-то блистал умом, кто-то силой и отсутствием первого, а кто-то не уподоблялся толпе и жил в маленькой стае, готовый показать клыки и выпотрошить обидчика. «Несдержанный гнев в порыве аффекта» – говорили многие о том случае, но аффекта не было. Была обдуманная, спланированная и сладкая месть. Бейсбольной битой из алюминия я переломал «паразиту» ребра и выбил два колена. На следующие три насыщенных года обучения в университете врачи нарядили