чем состоит ваша просьба?
– Мы желаем снять в аренду шинки в имении милостивого нашего благодетеля...
– Хорошо, я согласен; ты человек аккуратный.
– Награди вас Боже, господин граф, и деточек ваших, и внучков ваших!..
– Погоди! Даром ты от меня ничего не получишь.
– Чем же прикажете нам заслужить такую великую милость?
– Протанцуйте здесь передо мною кадриль.
– О, вей мяр! Да как же мы будем танцевать без музыки?
– За этим дело не станет.
Граф позвонил и приказал позвать своего кучера, большого охотника играть на скрипке. Минуту спустя комната огласилась пронзительными звуками плохого инструмента. Танцоры выделывали преуморительные па, а граф хохотал, как ребенок.
Наконец комедия закончилась, евреи ушли, и в кабинет вошел управляющий. Он был бледен, глаза его беспокойно бегали – было очевидно, что он трусит.
– Занятные вещи узнал я о вас, милейший! – начал помещик, закутываясь в халат. – Вы корчите из себя барина в моем имении! По чьему приказанию вы рассчитали кастеляна?
– Он горький пьяница, ваше сиятельство, и я полагал...
– Не смейте рассуждать! Вы обязаны повиноваться и больше ничего... Кто приказал вам построить новую ригу?
– Старая сгорела в прошлом году.
– Вы должны были донести об этом мне... Да, вы приказали вырубить сотню лучших дубов в моей роще, – это зачем?
– Нам дали за них хорошую цену...
– Вы мне больше не слуга, – решил Солтык.
– Пощадите меня, ваше сиятельство! – взмолился управляющий. – Не погубите! У меня жена, дети!
– Идите, вы мне больше не нужны.
– Мне остается только застрелиться!.. Сжальтесь надо мной... Накажите меня, как вам угодно, только не лишайте куска хлеба.
– Да накажи я только вас, – так, для примера, – как на меня со всех сторон нападут здешние власти и привлекут к ответственности.
– Клянусь Богом, что я не пожалуюсь! Не отказывайте мне от места...
Пожалейте!
Граф усмехнулся.
– Говорят, что вы разъезжаете четверкою в карете? – заметил он. – А жена ваша выписывает туалеты из Парижа, и все это делается на те деньги, которые вы у меня крадете. Ну, хорошо, я вас накажу... С этого дня вы будете исправлять должность цепной собаки, это приучит вас к покорности.
Солтык позвонил.
– Отведи этого господина в собачью конуру и посади его на цепь, – сказал он вошедшему камердинеру. – Вечером освободишь его. Есть ли у вас часы? – прибавил он, обращаясь к управляющему.
– Есть, ваше сиятельство.
– Через каждые десять минут вы должны громко лаять... Понятно?
– Понятно.
Солтык кивнул головою, и сконфуженный, до глубины души оскорбленный управляющей вышел из кабинета со слезами на глазах.
Доложили о приезде Бедросова, и граф немедленно принял его.
– Ну, что? – спросил он, пожимая руку полицейского чиновника.
– Дело улажено, граф, но это обойдется вам очень дорого.
Солтык вздохнул свободнее.