о других найденных чертежах, но девочка не спешила ставить его в известность – отчасти из-за указаний Кэтрин, но больше всего из желания выяснить, кто их рисовал и зачем крепил на стены.
Хелена бросила взгляд на клетку Орбита, накрытую лоскутным покрывалом, вылезла из кровати и осторожно стянула его, ожидая увидеть ещё одну жёлтую ленту – очередной подарок. Орбит сонно взглянул на хозяйку, но никаких новых предметов не было. Комната не запиралась. Может, это и глупо, но Хелена не сказала отцу, что в её отсутствие здесь кто-то был – ему бы не понравилось, что кто-то без спросу трогает их вещи. А вдруг неизвестный проникнет в его комнату и сломает папины ценные инструменты? Девочка быстро натянула голубое хлопковое платье, чулки и ботинки. Она не собирается следовать дурацким правилам Кэтрин, когда отцовские средства к существованию в опасности.
Хелена вспомнила, как мистер Уэсткотт посмотрел на Орбита, когда они прибыли: со странным сочетанием неприязни и чего-то ещё. Может, это он оставил зеркало и нарисовал летательный аппарат? Правда, хозяина было не видно и не слышно с тех самых пор, как вчера днём они с отцом вышли из его кабинета. При этом в его глазах было нечто похожее на медленно рассеивающийся зимний утренний туман. С тошнотворным чувством Хелена вспомнила договор, который накануне подписал её отец. Он сказал ей не беспокоиться, но как она могла забыть, что на кону стоит всё их имущество?
Взбудораженная своими мыслями, Хелена сбежала по лестнице на первый этаж. Золотые часы, похожие на свадебный торт, быстро тикали в коридоре в такт с её сердцем, отчего девочка разволновалась ещё больше. Хелена рассмотрела их: на каждом ярусе красовалась маленькая золотая вазочка с мерцающими цветами из драгоценных камней. Причудливая, изысканная и явно очень дорогая вещица.
Тут Хелена услышала скрип половиц и приглушённое бормотание из комнаты, расположенной напротив кабинета мистера Уэскотта. Отец? Приблизившись к двери кабинета, девочка замедлила шаг. Мистер Уэскотт с кем-то тихо разговаривал, постепенно распаляясь гневом.
– Делаю вам последнее предупреждение, Марчингтон… нет… я не потерплю возражений. Если вы не будете точно следовать моим инструкциям, я вас уволю, – услышала Хелена. Это был напыщенный монолог, скорее всего беседа по телефону. Хелена отшатнулась от двери, и под её ногами заскрипели половицы. Злить мистера Уэскотта явно не стоило.
– Хелена, это ты? – окликнул её отец из комнаты напротив.
– Да, папа… Я хочу кое о чём с тобой поговорить, – ответила Хелена и вбежала в комнату, тут же забыв о мистере Уэскотте.
На пороге она в изумлении остановилась: на стуле у двери сидел мальчик в синих брюках, чёрных ботинках с золотистыми крючками для шнурков и белой рубашке с воланами на манжетах. Светловолосая голова была повёрнута к отцу.
Часовщик стоял на табурете и осматривал напольные часы в виде пагоды.
– Это часы красного дерева работы Мура из Ипсвича, – сказал он. – Поразительно! – Отец почтительно положил руки на корпус часов.
Хелена удивлённо уставилась на отца: