а вместе с Филиппом они сумеют преодолеть все преграды – даже те, которые кажутся в сегодняшнем дне страшными и непреодолимыми.
ЖЕНА ПОМЕЩИКА
Супруга помещика была почти на три десятка моложе своего мужа. Вдовый барин женился на ней, когда ему было пятьдесят пять лет.
Жила она с Пантелеймоновым сыто, в достатке – даже, можно сказать, в роскоши, но без любви к своему стареющему супругу ощущала себя пленницей.
Прочно повязанная брачными узами и двумя малыми детьми, она ощущала некое неудовлетворение от семейной жизни, и это служило поводом для её частых депрессий, плаксивости и наигранных обмороков.
Хрупкая, до невозможности тоненькая фигурка барыни весьма изящно смотрелась в широких, сильно драпированных юбках, в кои она обожала наряжаться. И, дополняя сии наряды блузами с широкими манжетами, пышными рукавами, многослойными рюшами и кружевными оборками, помещица томно, неспешным шагом прогуливалась по аллеям парка, ведущим к пруду, бросая затаённые взгляды на более молодых, чем её супруг, господ, которые частенько гостили в их имении.
Когда барыня пришла в чувство после того, как столкнулась в детской с призраком монашки и потеряла сознание, проанализировав произошедшие в доме события, она поняла, что это была вовсе не монашка, а Глафира – её пронзительный вопль она узнала, так как намедни смотрела, как кухарку порет барин. Она не выдала Глашку, а наоборот – решила за ней понаблюдать и таким образом стала тайной свидетельницей вспыхнувших любовных чувств конюха Филиппа и кухарки Глафиры.
– Так, так, так – постукивала Екатерина Андреевна пальцами по подоконнику, глядя вдаль и принимая какое-то решение.
А потом, на что-то решившись, быстро процокала каблучками в кабинет Сергея Ивановича и, увидев его в обществе управляющего имением, которому тот давал распоряжения, обратилась к мужу:
– Милостивый мой супруг, могу ли я пообщаться с вами наедине?
Сергей Иванович кивнул ей и махнул рукой управляющему, чтобы тот поскорее вышел из кабинета.
Оставшись с мужем наедине, она произнесла:
– Вы стали совсем мало времени уделять мне и нашим детям.
Такое заявление супруги было для Сергея Ивановича неожиданным. Помещик посмотрел на неё внимательно и изумленно ответил:
– Но, Екатерина Андреевна, вы сами просили меня излишне не тревожить вашей персоны.
Екатерина Андреевна подошла к нему почти вплотную и нежно посмотрела в мужнины глаза. Проведя ласково рукой по его щеке с бакенбардой, она елейным голоском продолжила свою речь:
– Простите меня, Сергей Иванович. – Она наигранно опустила в пол свой взор, а потом, широко распахнув серые глаза, обрамлённые густыми ресницами, снова посмотрела в его лицо. – События последнего года сделали вас таким грубым и неуравновешенным, что я просто не понимала, как подобает себя вести с вами. Вы пребывали в таком сильнейшем раздражении, а я тут была бессильна и знала,