глаза сияли, на щеках вновь разгорался пламень, сочные губки восторженно приоткрылись, показав ровные белые зубы. Но ответить он не успел – из другого конца коридора донёсся звук открываемой двери. Контесса Исабель ойкнула, глянула в сторону дверного проёма, потом – с сожалением – на Анри и быстро выбежала из салона, зашуршав юбками…
Сеньорита исчезла так стремительно, что Анри даже засомневался в реальности произошедшего. «Святая Дева! Что это было? И чего мне ещё ждать?», – в размышления о том, какая кара может его постичь в ближайшем будущем, вплывало милое лицо контессы с ладошкой на лбу. Но когда в его голове нежный голос повторил: «О-о-о, вы слишком скромны, сеньор Анри! Вы ведь самый знаменитый человек в Белисе…», – Эль Альмиранте почувствовал, как кровь прилила к лицу, а сердце так забилось, что ему даже пришлось приложить к груди ладонь…
Когда в дверях появился губернатор, Анри так и стоял посреди комнаты с опущенной головой, рукой на сердце и пылавшим лицом. Голос сеньора Альвареса вернул его в этот грешный мир:
– О-о-о, сеньор Анри, мне очень приятно осознавать, что вы так рады меня видеть!
Губернатор развёл руки, словно хотел обнять гостя. Его пышные чёрные усы и испанская бородка почти скрыли едва заметную ухмылку. Умные карие глаза на длинном бледном лице словно лучились доброжелательностью, но от быстрого цепкого взгляда сеньора Альвареса ничего не могло ускользнуть или скрыться. Он умел проникать в самую суть.
Анри смутился, как мальчишка, пойманный на воровстве конфет с банкетного стола. Отвешивая поклон, он склонился чуть ниже обычного, и задержался в нём чуть дольше, дабы утвердить графа в его предположении и успеть «взять себя в руки».
Сеньор Альварес уютно расположился на диване и пригласил сесть гостя. Пока граф, кряхтя, устраивался, Анри обдумывал: стоит ли говорить губернатору о встрече с его дочерью или нет. Для благородной девушки даже несколько мгновений наедине с мужчиной, получив огласку, сильно ударят по репутации. Но ещё более чреваты последствиями они могут быть для мужчины. Особенно если учесть, что этот самый мужчина, пусть и ненароком, ударил девушку. По законам чести отцу или жениху, если такой имелся, надлежало вызвать обидчика на дуэль. Даже в запрете дуэлей Его Величеством Филиппом IV для таких случаев делалось исключение. Но дуэли – привилегия благородного сословия. А вот Анри, как простолюдина, скорее всего, просто прирежут, а если дело таки дойдёт до суда, то казнят гарротой56 или запорют до смерти.
Анри не устраивали такие перспективы.
Он украдкой посмотрел на губернатора: немолодой, погрузневший, медлительный. «Да-а, будь я дворянином, граф на дуэли мне не соперник». Однако, для того, чтобы иметь шанс отстоять свою жизнь в поединке, надо было быть дворянином…
Анри уселся в предложенное сеньором Альваресом кресло и прежде, чем тот заговорил, принял решение: молчать. Вряд ли сама контесса Исабель захочет правдиво рассказать о происхождении ушиба, так что своим