поправился я. – И… он не доверял своим детям – богам. Вот, хм, Кронос и съел их, да? Но его жена спрятала младенца Зевса, подсунув Кроносу вместо него камень. А потом, когда Зевс вырос, он обманул Кроноса и заставил его изрыгнуть своих братьев и сестер…
– Фу! – скривилась позади меня одна из девчонок.
– …началась страшная битва богов с титанами, – продолжал я. – И боги победили.
Раздались смешки.
Рядом со мной Нэнси Бобофит зашептала подружке:
– Можно подумать, в жизни нам это пригодится. Прикинь, устраиваешься ты на работу, а в анкете написано: «Объясните, почему Кронос сожрал своих детей».
– И как же, мистер Джексон, – сказал Браннер, – это может, по справедливому замечанию мисс Бобофит, пригодиться в жизни?
– Спалилась, – пробормотал Гроувер.
– Заткнись, – зашипела Нэнси, лицо которой стало ярче ее рыжих волос.
Ну хоть Нэнси тоже получила. Мистер Браннер был единственным, кто замечал, когда она говорила гадости. У него не уши, а радары.
Подумав над его вопросом, я пожал плечами:
– Не знаю, сэр.
– Ясно. – Вид у мистера Браннера был разочарованный. – Что ж, вы получаете только половину зачета, мистер Джексон. Зевс действительно напоил Кроноса вином, смешанным с горчицей, отчего тот изрыгнул остальных пятерых детей, которые, конечно, благополучно жили и росли в желудке титана, потому что были бессмертными богами. Дети свергли отца, разрубили его на куски его же косой и сбросили останки в Тартар – в самую темную часть Подземного мира. На этой счастливой ноте прервемся на обед. Миссис Доддз, не проводите ли нас обратно?
Ребята двинулись к выходу: девчонки держались за животы, а парни толкали друг друга и вели себя как тупицы.
Мы с Гроувером хотели пойти за ними, но мистер Браннер вдруг позвал:
– Мистер Джексон.
Так я и знал.
Я сказал Гроуверу идти без меня и повернулся к мистеру Браннеру:
– Сэр?
От взгляда мистера Браннера было не спрятаться: у него были глубокие карие глаза, которые, казалось, прожили тысячу лет и повидали все на свете.
– Вы должны выучить ответ на мой вопрос, – сказал мистер Браннер.
– О титанах?
– О жизни. И о том, как ваши знания могут в ней пригодиться.
– А-а.
– То, чему я вас учу, – продолжал он, – жизненно важно. И надеюсь, что вы именно так к этому и отнесетесь. От вас я ожидаю только лучших результатов, Перси Джексон.
Меня злило, что он был со мной таким строгим.
Конечно, было круто, когда он устраивал викторины, одевался в римские доспехи и, воскликнув «Эй, там!», острием меча указывал на мелок и отправлял нас к доске, заставляя писать имена всех греков и римлян, которые когда-либо жили, а еще их матерей и богов, которым они поклонялись. Но Браннер хотел, чтобы я проявлял себя не хуже других, несмотря на дислексию и синдром дефицита внимания, поэтому я никогда в жизни не получал оценок выше тройки. Даже не так: он не хотел, чтобы я был не хуже, – он хотел, чтобы я был лучше остальных. А я в принципе не