очень жестокий человек, более жестокий, чем сам царь. Только они становятся революционерами, только они способны подняться на вершину. Как только они достигают ее, они сами становятся царями, и все идет своим чередом. Все изменения поверхностны. Неразрешенный конфликт остается глубоко внутри.
Конфликт в человеке. Пока он не разрешен здесь, он не может быть разрешен нигде. Политика внутри вас, она между двумя частями ума. И есть лишь очень шаткий мостик. Если вдруг он из-за чего-то ломается, из-за какого-либо физиологического изъяна или чего-то еще, личность расщепляется, одна личность становится двумя, и тогда возникает феномен шизофрении, или раздвоения личности. Если мост ломается – а он очень непрочный, – тогда вы раздваиваетесь, вы ведете себя, как два человека. Утром вы нежны, прекрасны; вечером вы в гневе – прямая противоположность. Вы не помните себя утром – да и как вы можете помнить? Тогда действовал другой ум: в одной личности уживаются две. А если этот мост укрепляется настолько, что два ума перестают быть двумя и становятся одним, тогда слияние, тогда кристаллизация происходит.
То, что Георгий Гурджиев называл кристаллизацией существа, не что иное, как слияние двух умов в один, встреча внутри вас мужчины и женщины, встреча инь и ян, левого и правого, встреча логичного и алогичного, встреча Платона и Аристотеля.
Если вы сможете осознать это основополагающее разветвление древа вашей жизни, то сможете понять всю суть конфликта, не прекращающегося ни снаружи, ни внутри вас.
Позвольте рассказать вам анекдот…
Среди немцев Берлин считался воплощением прусской грубости и педантичности, а Вена – выражением австрийской обворожительности и небрежности.
Эта история о жителе Берлина, приехавшем в Вену: он потерялся и нуждается в помощи. Что он будет делать? Он хватает первого встречного австрийца за лацканы и выкрикивает: «Почта! Где она?»
Ошарашенный австриец осторожно отцепляет пятерню, приглаживает лацкан и вежливо отвечает: «Сэр, не считаете ли вы, что было бы более вежливо с вашей стороны обратиться ко мне несколько деликатнее, например: „Сэр, если у вас есть минутка и вы случайно знаете, где находится почта, не будете ли вы столь любезны подсказать мне дорогу?“»
Немец на минуту замер в изумлении, затем прорычал: «Да я скорее потеряюсь!» – и удалился восвояси.
Тот же самый австриец в том же году оказался в Берлине, и так получилось, что теперь он вынужден был разыскивать почтовое отделение. Он приблизился к немцу и вежливо осведомился: «Сэр, если у вас есть минутка и вы случайно знаете, где находится почта, не будете ли вы столь любезны подсказать мне дорогу?»
Немец застрочил, как автомат: «Повернуться кругом, два квартала вперед, резкий поворот направо, квартал вперед, перейти улицу, пол-оборота направо, затем налево через железнодорожные пути, мимо газетного киоска – и вход в почтовое отделение!»
Австриец, более растерянный, чем осведомленный, прошелестел: «Покорнейше