Малахия ткнул в глаз указательным пальцем.
Серефин был близок к тому, чтобы расстаться с содержимым своего желудка.
– Хочешь получить его назад?
Серефин поднялся на ноги и, не сказав ни слова, вышел на улицу, где его сразу же стошнило.
11
Надежда Лаптева
«В самых темных и глубоких водах запрятаны старые вещи, которые присвоил себе Звездан. Кладезь нечестивой магии».
Надя привыкла к одиночеству. Она привыкла к калязинским горам, лесам и крошечным, старым деревушкам. Но по мере того, как они продвигались все дальше на запад, им все чаще стали встречаться крупные города, где на девушку устремлялись десятки любопытных глаз. Ей было велено никогда не снимать перчатку, даже когда гостеприимные бояре приглашали спутников царевны посетить баню.
– Не вздумай ее снять, – шептала Катя. – Иначе сразу же попадешь на костер.
Поэтому Надя старательно прятала свою руку. Катя проявляла потрясающую бесцеремонность по этому поводу, но зато им наконец-то удалось выработать общий, хоть и не очень надежный план. Весь мир думал, что Надя – клирик, и она не спешила никого переубеждать. Конечно, ей хотелось бы знать правду. Ей почти хотелось поговорить об этом с Пелагеей. Но вместо этого она просто надеялась, что в Комязалове найдется человек, которому можно будет довериться.
Они находились в городке Воци Доворик, расположенном в широкой расщелине посреди густого леса. До Комязалова оставалось всего несколько дней пути, но Катя не торопилась уезжать.
Похоже, не только у Париджахан имелись проблемы с возвращением домой.
Во время их путешествия бояре были счастливы распахнуть свои двери для царевны, но Надя не могла не заметить подозрительных взглядов, направленных на аколийцев, и откровенной враждебности по отношению к Остии.
Они бесцельно бродили по городу. Надя не хотела провести весь день в вычурном доме боярина, к тому же ей было просто необходимо выйти на улицу. Она решила направиться к окраине города, и Остия с удовольствием последовала за ней. Рыночная площадь представляла крайне печальное зрелище. Зима душила страну, морила ее голодом. Но Воци Доворику повезло больше других городов: рынок все еще работал, а среди торговцев можно было заметить чужестранцев с севера, которые продавали свои изделия и меха. Здесь все еще теплилась жизнь, но надолго ли это?
– Знаешь, я всегда хотела увидеть ваши города. Правда, в моих мечтах они сгорали в огне.
Они говорили на калязинском, и, хотя Остии с трудом давался чужой язык, она кое-как умудрялась подбирать слова. Правда, у нее был ужасный акцент, вызывающий заметное беспокойство у случайных прохожих.
– Неужели ты думала, что транавийская армия зайдет так далеко?
Остия пожала плечами:
– Чтобы выжить на войне, надо во что-то верить.
– Остия, ты обязательно вернешься домой.
– Ты удручающе оптимистична для человека, который целыми днями ходит с таким кислым видом.
– Удручающий