заставляй меня приказывать тебе, kovoishka, – Катя сделала большой глоток вина и окинула Надю внимательным взглядом, рассматривая бледнеющие синяки, которые Марженя оставила на коже своей клирички.
Даже сейчас Надя чувствовала, как ее кожа рвется от прикосновений богини. Чувствовала теплую кровь Малахии на своих руках.
– Приказывай. Это все равно ничего не изменит, – сказала она, обхватывая свою чашку обеими руками.
Катя прищурилась. Уже две недели они ждали солдат из ближайшего гарнизона, но отряд так и не появился. Надя подозревала, что они все еще бродили где-то в окрестностях леса, но Катя, судя по всему, не теряла надежды на их возвращение. Как бы там ни было, что царевна могла с ней сделать?
Конечно, Катя представляла определенную угрозу, но не здесь и не сейчас. Все, что у нее было, – это королевский титул и какая-то слабая магия, которую она едва умела использовать. Но если царевна считала полезным узнать обо всех ужасах, пережитых Надей, как смела простая крестьянка противиться ее воле?
– Богиня мертва, – тихо сказала Надя. – Некоторые падшие боги восстали против пантеона, а другие решили, что им больше не интересен мир смертных.
– Это невозможно.
– Думаю, в ближайшее время ты и сама увидишь, что невозможное стало возможным. – Надя согнула свою оскверненную руку.
Казалось, Катя не была удовлетворена таким ответом.
– У меня нет времени на твои теологические загадки.
– Какие уж тут загадки. Марженя мертва. Велес и остальные, – она помахала рукой, – освободились из векового плена. У меня нет ответов, которые ты ищешь, потому что никто не удосужился рассказать мне об их существовании.
– Поэтому ты решила разрушить все преграды, стоявшие у тебя на пути, и уничтожить ту небольшую стабильность, которая у нас была, – саркастически закончила за нее Катя.
«Я была послушным маленьким солдатом, – подумала Надя. – Я сражалась с людьми, являвшимися самыми настоящими монстрами. Не задавала вопросов и всегда верила, что все, о чем мне рассказывали, – абсолютная правда. Но на самом деле это была ложь. Чего они от меня ожидали? Что я закрою глаза на их обман и останусь прежней?»
– Тебе лучше надеть перчатку, – Катя нахмурилась, с отвращением глядя на ее руку.
Надя задумчиво хмыкнула в ответ. Когда-то ее тоже пугала эта почерневшая, когтистая лапа, но теперь страх притупился и сменился каким-то новым чувством.
– Как вообще можно убить божество? – пробормотала Катя.
– Самому стать богом, – тихо ответила Надя.
Это никак не давало ей покоя. Хаос казался идеальным призванием для такого юноши, как Малахия, но это был чудовищный, вечно меняющийся и бурлящий ужас. Безумие, в которое они погрузились той ночью в соборе, наконец-то приобрело смысл. Хаос охватил мир в тот самый момент, когда родился бог хаоса. Это было неизбежно. Все, что случилось с ее сердцем – разбитым, окровавленным, но все еще тоскующем по нему, – тоже было неизбежно. Нежных рук и осторожных улыбок Малахии было