ненавидел этот процесс, но все-таки послушно развязал бинт и начал осторожно его разматывать, открывая остатки своего левого глаза. Кацпер достал из сумки чистые бинты и на мгновение обхватил лицо Серефина ладонями.
– Как я выгляжу? – спросил Серефин. Все это время он избегал любых возможностей увидеть свое отражение.
– Как лихой разбойник. Потрепанный, но очаровательный, – с легкостью ответил Кацпер, и Серефин поднял бровь.
Кацпер осторожно провел пальцами по лицу своего короля. Его прикосновение было нежным и легким, как перышко, и Серефин с трудом удержался от того, чтобы не утащить Кацпера обратно в спальный мешок.
– Без шрамов не обойдется, – пробормотал Кацпер. Он дотронулся до пореза, который заканчивался возле губ Серефина. Заживая, тот слегка натягивал уголок его рта. – Некоторые люди будут судить тебя по внешнему виду, и твое лицо может их напугать.
Серефин закрыл глаза.
– Но я не из их числа, – продолжил Кацпер, понизив голос, и осторожно снял последний бинт.
Не выдержав долгого молчания, Серефин открыл глаз: старый целитель зашил его другое веко, пока глазница не заживет.
– Кацпер?
Моргнув, Кацпер опустил руки.
– Прости, – сказал он. – Опухоль поползла вниз. Тебе больно?
– Кровь и кости, да.
Серефин постоянно испытывал боль. Бесконечная мигрень то немного угасала, то разгоралась с новой силой.
Кацпер немного замялся, прежде чем прижать ладонь к щеке Серефина:
– Главное, что ты выжил.
– О, так, значит, все настолько плохо.
Последовавшая тишина не очень-то воодушевляла.
– Кацпер.
– Твой глаз так и не восстановился полностью, – наконец сказал он. – Но я все еще верю, что ты поправишься.
Серефин не был настроен так оптимистично. Вокруг него все еще порхали мотыльки. Что-то было не так. Как будто его разобрали на части и собрали снова в неправильном порядке. Долгое путешествие через весь континент, проделанное по прихоти беспощадного бога, не пощадило его здоровья.
Кацпер тщательно очистил пустую глазницу, прежде чем снова перевязать голову Серефина и осторожно поцеловать его в лоб.
Они покинули крошечную калязинскую деревню несколько недель назад, хотя Серефин был не в том состоянии, чтобы путешествовать. Но последнее, чего он хотел, – это застрять в Калязине без возможности вернуться домой. Только, похоже, этот кошмар стал его новой реальностью. Он понятия не имел, что происходит на фронте или при дворе.
Сев на корточки, Кацпер убрал оставшиеся бинты обратно в рюкзак. Закончив сборы, он застегнул рубашку и с сомнением посмотрел на свой военный мундир.
– Не надевай его, – сказал Серефин, приглаживая свои спутанные волосы, после чего завязал их в хвост. И когда они успели так отрасти?
Кацпер сел рядом, чтобы натянуть сапоги, и Серефин прижался лицом к его плечу. На мгновение юноша напрягся, но затем все же прислонил висок к голове Серефина. Так было всегда: секундное