искусственного вскармливания… А наличие хорошенького личика не всегда означает, что его обладатель – личность.
Не отрывая масленых глаз от Глафиры, сантехник, забыв о своем увечье, загоготал:
– С хорошеньким личиком наличие личности не обязательно…
– Я больше скажу, – ухмыльнулся Василий Иванович, – отсутствие хорошенького личика не гарантирует наличия личности…
– Умничаете? – Глафира жизнерадостно заржала, ослепив поедающих ее глазами мужчин керамическим великолепием удивительно ровных, крупных зубов, и, кокетливо изогнув статное тело, словно подающая надежды кобылка-двухлетка перед первым заездом, скрылась в своей однушке.
Эту квартиру исключительно из человеколюбивых соображений приобрел для смазливой провинциалки, убиравшей думские кулуары и дортуары, известный на всю страну человек, любвеобильный депутат Государственной Думы, давно и счастливо женатый на не менее известном члене Правительства.
– Ах, какая женщина! – простонал сантехник Василий, провожая плотоядным взглядом плотный задок Глафиры.
– Подметун… эээ… Пометун, домой! – голова в папильотках снова показалась в дверях – жена, деспотичная, не вполне нормальная женщина, по слухам даже поколачивавшая мужа, по неистребимой учительской привычке называла его исключительно по фамилии.
Василий Иваныч происходил из старинного, знатного рода, известного еще со времен Ивана IV, грозного собирателя русских земель, но все знакомые и домочадцы, включая зятя, уже десять лет жившего за счет тестя и не тужившего по этому поводу, за глаза называли его Подметун – с первого дня семейной жизни он безропотно находился в собственном доме на положении обслуживающего персонала. Дабы не получить взбучку, бывший военный, настоящий полковник, в былые времена не отступавший ни перед какими опасностями, трусливо хрюкнув, задом отступил в свою квартиру.
В кармане сантехника заиграла жизнеутверждающая весенняя мелодия Вивальди – выхватив трубку, он подобострастно закивал:
– Иду, Машуль, иду!
– А компенсация? – ехидно спросила Валентина вслед устремившемуся вниз сантехнику.
– Я вернусь! – оглянувшись, многозначительно сказал Василий, невольно иль по доброй воле повторив хвастливую фразу весьма переменчивого кибернетического организма из нашумевшего фильма, с большим успехом гулявшего когда-то по экранам всего мира.
Сантехник с тяжелым топотом помчался по ступеням, и гулкое эхо от его подкованных ботинок загрохотало вниз, как весной горная река, непомерно вздувшаяся после продолжительных гроз.
Любовно поправив горку подушек, Валентина вытянулась на диване, но не успела она прикрыть глаза, как звонок задребезжал снова. «Уже вернулся!» – неприятно пораженная оперативностью сантехника, она открыла дверь: перед ней стоял маленький, щуплый мужчина.
Разрез