мне помочь. Думал, он быстрее выйдет на голосование, если нам удастся разгадать загадку. И ему чертовски повезло в тот день. Всем нам повезло.
– Я помню, – сказала Блажка.
Именно после раннего эксперимента с неестественным огнем, когда Змей был еще сопляком, у него появились ожоги. Ему повезло сохранить руку, но пока она заживала, от нее отвалилась плоть. Мелочник потом лечил его – этот скупой старый хрен даже сохранил один ошметок в отдельной склянке.
«У этого сопляка рука теперь, как кожа у облезлого змея», – заметил тогда злобный квартирмейстер, тем самым нечаянно дав Салику будущее копытное имя.
Мелочник погиб в тот же день, когда разрушилось Горнило, а с ним и Ваятель, и Серые ублюдки. Поэтому казалось уместным, что, когда Салик вырос до вступления в братство, последний вклад в это оказался за Мелочником. Это была идея Меда. Только сейчас Мед смотрел на нее чуть ли не с отвращением.
– Ты помнишь последствия, но сама этого не видела. Ты была в патруле с Овсом и Шакалом. Как всегда. Я был единственным из посвященных в топочной камере, когда сопляки возились с этим дерьмом. Я видел, как огонь вынес дверцу печи и вылез наружу, будто живой и голодный. Он едва коснулся Салика, и его плоть сразу воспламенилась.
Воспоминания терзали Меда. Он смотрел на Блажку, но видел что-то другое.
– И как ты его погасил? – спросила она, стыдясь, что не знает ответа. Как он отметил, она этого не видела – только слышала доклад на собрании копыта, где все сидели вокруг гробоподобного стола, а сама Блажка изо всех сил старалась не издавать шума и не привлекать внимания.
Немигающий взгляд Меда снова сфокусировался. На мгновение он растерялся, будто не мог вспомнить. Затем коротко вздохнул и безрадостно усмехнулся.
– Мочой. Я где-то читал, что несвежая моча должна его гасить. У меня была моча сопляков в ведрах еще с первого дня – я их специально держал. Хотя даже не знал, поможет ли, но вылил одно на Змея. Проверять я боялся – вдруг стало бы еще хуже? Но в тот момент…
– Терять было нечего.
Мед кивнул, его быстрый ум сразу ухватился за тот факт, что он упустил собственный довод. С печальной усмешкой он поставил скамейку и уселся на нее. Блажка присоединилась и положила руку ему на плечи, не думая о том, как он мог на это ответить.
Мед только вздохнул.
– Думаю, мне стоит сказать ребятам, чтобы начали собирать свою мочу в ведра.
– Я бы сама сказала, – усмехнулась Блажка, – но не буду.
Оба рассмеялись. Блажка убрала руку и привстала со скамьи, постучав пальцем по схемам укреплений на столе.
– Мы не можем оградить весь удел. Нам нужно не только знать, как защищаться, но и как нападать.
– Я знаю. Но… вождь. Змей этого не перенесет. Если мы решимся, нужно быть готовыми его потерять. Он скорее уйдет кочевать, чем опять рискнет связаться с огнем.
Блажка встала.
– Я понимаю. Пока у нас нет необходимости говорить ему о чем-либо. Как и все необходимое для жизни копыта, эта штука не в нашей власти. Я надеялась, что ты знаешь, откуда